А вот маневрирующую рядом с Эрвином Алису поставленная цель вовсе не смущала и девушка, поддавшись любопытству, лишь на секунду обернулась назад. Одна секунда, но и этого было достаточно, чтобы увидеть глазами, и без того насмотревшимися на смерть, ещё одну бесполезную жертву. Девушка, не так давно просившая практически о невозможном, наплевала на приказ Эрвина и самовольно двинулась к атакующему. Очевидно, безумная собиралась защищать желанный образец для Ханджи до последней капли крови в организме.
«Ну что за безумная, могла бы выжить и остаться с умным блондинчиком», — тяжело вздохнув, подумала Алиса, собираясь более не смотреть назад.
Сара бросилась к атакующему совершенно одна. В момент, когда её жизнь могла оборваться никого не оказалось рядом. Так девушка и поняла, что сожалеть ей не о чём. Без Эрена её жизнь будет такой же пустой, как и безжизненное поле боя. Она будет совершенно одна, даже если рядом будут Микаса с Армином этого будет недостаточно. Ведь ни один человек внутри стен или же за её пределами не способен заменить ей того безумного маленького мальчика, которого шатенка столь сильно любила. А значит если есть возможность перед смертью заглянуть хоть бы в подобие его глаз, она обязана это сделать.
И пусть Райнер бросился в след за Сарой, его не пустила подлетевшая из ниоткуда Энни. Армин с Жаном болтались где-то впереди вместе с Микасой. Никто из них в суматохе отступления не заметил глупости совершенной Сарой. А Энни не позволила Брауну и слова сказать, не то, что рвануть вслед за Йегер. Девушка быстро привела блондина в чувство лишь напомнив ему о том, кем он является на самом деле.
— Ты не можешь попасть под трибунал, если выживешь вместе с ней. Кроме того, мы же знаем, что это за титан такой. Позволь ей сделать нашей родине огромную услугу. Если она достанет того, кто внутри, это облегчит нашу с тобой задачу, не так ли? — слова сослуживицы тупым лезвием снимали скальпель с головы Брауна. Как бы он не хотел защитить девушку, но слова Энни действительно имели смысл. Долг перед родиной должен был быть превыше его собственных чувств. И пусть разрываться между совестью, любовью и долгом было неописуемо мучительно, блондин всегда находил в себе силы молчать тогда, когда хотелось кричать во все горло, срывая голосовые связки. Он молча отступил, бесконечно долго оглядываясь назад, туда, где сверкали острия лезвий Сары.
«На этот раз ты будешь отчитывать меня, братик. Жаль только, что мы с тобой уже не будем живыми, но это ничего. Встреть меня там, даже если с криками. Мне ведь больше ничего не нужно», — сдерживая слезы, думала Йегер, нападая на первого титана на пути к её собственной цели.
— Сглупила, — единственное слово, слетевшее с уст капрала.
Единственное, обращенное в сторону Йегер. Леви, как и Алиса, среагировал на крик Райнера. Однако одно сказанное слово было единственным предпринятым им действием, он продолжил холодно смотреть вперёд, заведомо зная, что носовой платок ему уже никогда не вернут.
В жизни мужчины было всего три вещи, которые он ненавидел всем сердцем: бесполезные смерти, дождь и беспорядок. Смерти, которых можно было бы избежать всегда ходили по пятам, насмехаясь над ним. Дождь стал могилой для первых в его жизни друзей, а беспорядок был чем-то схож с самой жизнью. Такой же хаотичный, непредсказуемый и отвратительный. Капрал всегда пытался придерживаться идеального порядка во всём. Таким образом он выражал самой жизни своё «почтение», говоря: «Нет, стерва, я ещё не проиграл».
И вот ещё одна бесполезная смерть должна была омерзительным беспорядком разлиться позади, но мужчина не собирался смотреть на это, ведь девушка, испачкавшая его платок, могла бы остаться в живых. Как и тысячи его покойных подопечных. Только вот от подопечных капрала её отличало то, что выбор у безумной несомненно был. И пусть бы она могла умереть немногим позже, но сегодняшний рассвет мог стать не последним в её жизни. А вот у его солдат выбора никогда не было, как и у его друзей. Все они умерли, не желая того. У каждого были свои планы жизнь, но госпожа смерть все перечеркнула пером с ядовитыми чернилами. Именно поэтому Леви и было до тошноты противно смотреть на ту, что сама бросилась в руки ненавистной им смерти.
Однако, люди, чьими палачами становились титаны, обычно кричали в предсмертной агонии и молили о пощаде, но не она… Ни звуку позади. Только лишь музыка разрывающейся от ударов клинка плоти ели-ели достигала слуха, становясь все слабее и слабее с каждым новым рывком в направлении стены.