До того как стать отцом рок-н-ролла, Хейли переиграл на гитаре в огромном количестве групп, пока не осел диск-жокеем на одной из радиостанций в Пенсильвании. Его передачи быстро стали популярными, но Билла слава радиоведущего не привлекала, а потому время от времени он, вопреки требованиям хозяина станции, запускал в эфир записи собственных сочинений.
Хейли обратил внимание, что белых подростков все более привлекают не только негритянские ритмы, но и негритянский жаргон. Он взял порцию белого кантри, добавил туда черного ритм-энд-блюза, приправил все это негритянским сленгом, получив то, что позднее и назвали рок-н-роллом.
— В начале 1950-х годов мир ждал чего-то нового, — вспоминал Хейли. — Время одиноких певцов и больших оркестров прошло.
Пожалуй, единственным, что производило впечатление, был джаз, но он был выше понимания среднего слушателя. Я чувствовал, что если использую ритм, под который можно хлопать в ладоши и танцевать, это будет как раз то, что нужно.
Однако сочетание двух взаимоисключающих стилей отпугивало публику. Вернее, ту ее часть, которая могла платить за музыку деньги — взрослых. Тогда-то и появился образ, который эксплуатируют рок-музыканты до сих пор: туповатый папаша, который, возвратившись с работы, застает свое чадо за прослушиванием рок-н-ролла и в ярости разбивает радиоприемник (проигрыватель, плеер, телевизор и т. п. в зависимости от эпохи).
— Нас не признавали ни черные, ни белые, так что какое-то время организовывать концерты было трудно, — рассказывал о тех временах Билл.
Но новый стиль проник в уши и сердца подростков. И началось… Пришло время «Рока на все времена».
Это был не просто успех, а успех сенсационный, грандиозный, не повторенный ни одной песней за всю историю рок-музыки. Песня не только достигла вершины хитпарадов США, но и с января 1955 по январь 1957-го пять раз возвращалась в английские списки бестселлеров, была переиздана на Британских островах в 1968 и 1974 годах и вновь оба раза стала суперхитом! В США Rock Around The Clock оставался в чартах аж полтора года, а Книга рекордов Гиннесса утверждает, что тираж пластинки составил 25 миллионов экземпляров — в таком количестве не расходились произведения ни Пресли, ни Битлз.
Времена Великой депрессии остались позади, жизнь стала лучше, но, по законам диалектики, скучнее. Поколению тинейджеров, не знающему, что такое голод, отсутствие работы и перспектив на будущее, а потому с подозрением относящемуся к рассказам родителей о трудных временах, хотелось чего-нибудь эдакого, и тут появился рок-н-ролл.
Жить сразу же стало веселее: появился повод поскандалить с родителями, объявить их мещанами и недорезанными буржуями, наплевать на все американское, надеть джинсы в цветочек, обкуриться анашой и возлюбить всех, кого терпеть не могут мама и папа.
Клифф Ричард в своей биографии вспоминает, как однажды убежал с уроков, чтобы купить билет на концерт Хейли, за что лишился звания старосты класса. «Через десять лет ты и не вспомнишь, кто такой Хейли!» — заверила его учительница. Десять лет спустя Билл Хейли вновь прибыл в Англию, и Клифф был рад напомнить своей бывшей училке, что хоть один раз она оказалась неправа.
Но что самое непостижимое, в конце 1950-х в СССР рок-н-ролл и все, что с ним связано, стал, наоборот, главным символом и проповедником американского образа жизни: за рубашку фабрики «Большевик» с самодельной биркой «маде ин ЮСА» стиляга готов был выложить две месячные зарплаты. В моду буквально влетели лакированные штиблеты, клетчатые пиджаки, kiss curl (поцелуйный завиток на лбу а-ля Билл Хейли, который спустя несколько лет трансформировался в кок, как у Элвиса) и, конечно, брюки-дудочки.
Вот что вспоминает о тех временах стиляга 1950-х, замечательный джазовый музыкант Алексей Козлов: