Она показывала где толпились, встречались и опять расходились тоже ехавшие праздновать, как будто это ее оправдывало. Народу действительно все больше. Ничего, мы тоже недавно, успокоился Миша. Ты куда лучше: к Диме или к нему. — К нему, обрадовалась Майка. Она с самого начала знала и ждала, что так будет. В автобусе она стягивала вязаные перчатки с пальцев и делала вид, что как будто набрасывается. Друзья осторожно хохотали. У меня мама, она очень боится, когда я так делаю. — Как? — Ну как будто я так делаю, что у меня пальцев нет. У нее желтоватая, как будто в песке, переносица.
Мама, как и обещала, уходила в другое место. Она красилась перед зеркалом, когда они вошли и испугались. Я ухожу. Она оглянулась на них и опять смотрит в зеркало. А я думал, что ты решила остаться. — Нет, я же обещала. Я вам там все приготовила в холодильнике. — Да. — И надо, наверное, простыни, ты знаешь где, если, может быть, понадобится. — Ну да же, да. Она посмотрела на него немного внимательно. С ними она попрощалась, а в комнату, где ждала Майка, не заглянула из брезгливости. Она все время проскальзывала мимо нее на каблуках, так что Майка каждый раз даже пригибалась. Однажды Ольга взяла его с собой за заказами.
Она попросила его ей немного помочь. У нее отец работал где-то там при ЦК. Ее позвали внутрь, а он ждал на ступеньках. Она быстро появилась, передавая ему коробки. Опять шел дождь, как всегда в кино, и она достала зонт. У меня сегодня зонт. Она ему его протягивала. Он послушно раскрыл и вернул обратно. Почему ты? удивилась она. Что, неудобно? (Она имела в виду, что обе руки будут заняты.) — Да, то есть нет, не в том смысле. А женский какой-то. У Майки мелкие остренькие глазки, которыми она весь вечер за ними следит и рассматривает. В тот раз он впервые пил водку.
Ему вдруг стало плохо, и он побежал в ванну. Проталкивая обрывки маминого салата в раковину, он думал, что он, конечно, уже не успеет. Но когда он прибежал в комнату, они по-прежнему сидели напротив друг друга как ни в чем не бывало. Он подумал, что они о чем-то без него договаривались. Миша боялся встретиться с ней один, поэтому попросил с собой Олега, а тот согласился потому, что сумеет ее отбить и будет с ней. Ему приятно представлять, как Миша останется в другой комнате. В этот вечер решалась судьба их обоих. Когда по телевизору закончилось, они очень устали. Полулежа и вытянув ноги, они слушали "Дип пепл". Миша и Майка в креслах, а хозяин — на стуле. Другая Ира живет с Николаем Степановичем.
Она его не любит, просто ей нравится, что он такой смешной, зовут как Гумилева и никогда не был женат, хотя настолько старше. Он доктор наук, она тоже собирается. Нет, ты можешь, например, воспроизвести, что они играют? спросил раздраженно Миша, — какую-то мелодию. А у «Битлз» это всегда можно. Олег обиделся за "Дип пепл" и рассердился на битлов. А Баха ты можешь напеть? подумал он, но не сказал.
Музыка, конечно, уже совсем надоела. Она их утомила, он это чувствовал, они уже совсем от постоянного звучания. Но все равно не решился сразу выключить. Ему показалось, что тогда он окажется совсем один. Он дождался, когда закончится сторона, и на всякий случай спросил: А что же тогда поставить? Да ничего не надо, в сердцах воскликнул Миша.
Однажды, когда он нарочно присел рядом с Ольгой, чтобы ощутить, как от ее ног сквозь джинсы пробивается к нему тлеющее тепло, их колени случайно соприкоснулись, и она сейчас же, как будто обожглась, отдернула брезгливо ногу. Он даже испугался, подумав, что она, наверное, с кем-то только что впервые переспала, и ей еще неприятно. Ему рассказывали, как она играет в компании старшего брата в карты на раздевание. Он его ненавидит и злится на Ольгу, как будто она ему изменяла. На самом деле он просто считал, что не может объясниться с ней в своем прежнем состоянии. Он должен сперва с кем-нибудь по-настоящему тоже переспать.
Ты спать хочешь? спрашивает Майк. — А что? с готовностью дергается дремлющая Майка. — Давай, может, будем укладываться, утро, посмотрел он на Олега. — Я сейчас еще кресло принесу, вскочил Олег. — А может, ты там, а мы здесь? — А-а-а, сделал Олег лицом, языком, головой, плечами. Он побежал в свою комнату за креслом, чтоб не оставлять их на ночь вдвоем. Хотя какая сейчас ночь. Или, если хочешь, ты можешь туда одна, спросил он у Майки, вдруг вернувшись, — а мы здесь. — Я лучше туда. Она ушла, а они стали собирать и очищать посуду. Осталось еще сколько. (Это Миша) — Ничего, проснемся, доедим. (Олег). У меня сигареты там, здесь все кончилось. — Ну так сходи. Олег пошел, но, подумав, за ним пошел и Миша. Они вдвоем показались в дверях. Майка свернулась в кресле, натягивая юбку на колени. Лежи, спи, это мы сигареты. Она посмотрела, как он ищет в секретере. Все. Когда они вернулись на кухню, Миша ему сказал: Она же блядь, как ты не понимаешь. — Почему ты так думаешь? — А ты не понимаешь? С тех пор они только здоровались, встречаясь в коридоре. У Сергея металлические зубы и глаз моргает. Он любит Люду.