— А что если упомянутые страны даже не попытаются отсудить дредноут? — поинтересовалась Вален. — Тут всем очевидно, что никаких шансов на успех у них нет. Думаю, вмешается тот же Совет и заставит отозвать заявки.
— Если не попытаются, то всё оставшееся получит Китай, — объяснил Командир. — А это значит, что они тут же начнут повышать своё влияние и мощь. Этого не нужно никому из других советников, так что не сомневаюсь, что прочие страны, вроде Египта или Франции, будут тайно оказывать поддержку одному из четырёх других претендентов, договорившись взамен получить часть материалов пришельцев. В итоге всё действительно затянется.
— А ещё это накалит обстановку между членами Совета Наций, — удовлетворённо отметил Чжан. — В итоге они увязнут в междоусобицах и на время оставят нас в покое. Более того, осознав, что тот же Китай, например, вскоре быстро нарастит своё влияние, кто-то из них может обратиться напрямую к нам, желая сохранить свой авторитет на международной арене и получить часть технологий пришельцев взамен на заключение с нами прямого союза.
— Что ж, мы много чего насобирали в этот раз, — задумчиво протянул Шэнь. — Быть может, часть этого можно действительно использовать в переговорах с советниками.
— Если всё вскроется, нас тут же обвинят в фаворитизме и взяточничестве, — парировал глава XCOM. — Есть пару наций, с которыми действительно можно сотрудничать подобным образом, но это всё равно рискованно. Одно можно сказать сразу: Япония определённо к их числу не относится.
— Почему нет? — полюбопытствовал Ван Доорн. — Из-за территориальной близости к Китаю?
— И хороших с ним отношений, — добавил Командир. — Не сомневаюсь, японцы сразу же отменят свою заявку на раздел дредноута, если китайцы тайно с ними поделятся.
— Что насчёт России? — осведомилась Вален. — Полагаю, им точно удастся отсудить хоть что-нибудь.
— С ними мы ещё разберёмся, — отозвался командующий, — но подозреваю, что они точно ни с кем не станут делиться. Да, Совет может заставить их, но проще сказать, чем сделать.
Пожилой инженер протяжно вздохнул. — Столько проблем…
— Я тут подумал, слова Чжана о том, что Совет Наций от нас отстанет, неверны, — высказался Ван Доорн. — Напротив, когда несколько стран начнут получать материалы пришельцев, и прочие члены Совета захотят, чтобы с ними поделились, тот же Китай может указать на нас. Разгневанные советники не станут спорить, а действительно обернутся против нас.
— А с учётом того, как негативно вы на это отреагируете, ситуация ухудшится, — добавил Шэнь.
— И наверняка примут меры, которые частично свяжут нам руки, — присоединился Брэдфорд. — Например пошлют своих людей сюда и заставят нас отчитываться обо всём, что мы делаем.
— А это действительно проблема, — раздражённо протянул глава XCOM. — Если нас вынудят отказаться от наших грязных трюков, мы точно проиграем. Я этого не допущу.
— Боюсь, у нас может не быть выбора, — мрачно молвил Генерал. — В особенности если Китай, взбешенный тем, что мы затеяли эту бюрократическую кашу, пригрозит прекращением финансирования.
— Давайте просто подождём звонка от Совета, — предложил Брэдфорд. — А затем уже всё обсудим.
— Звучит разумно, — согласился глава XCOM. — Но подозреваю, что ничего хорошего мы от них не услышим.
— Верьте в лучшее, — посоветовал Ван Доорн. — В конце концов, мы сбили самый крупный из всех замеченных инопланетных кораблей. Это нельзя проигнорировать.
Командир вздохнул. — Надеюсь, ты прав.
***
Цитадель, казармы
Патриция сидела на краю своей койки. Она попыталась заснуть, но под воздействием сразу нескольких факторов ей этого не удалось.
Настроение было наполовину паршивым, наполовину оптимистичным. С одной стороны, XCOM смог сбить дредноут и наверняка заполучить целую кучу образцов для исследований. C другой, печалила потеря одних из лучших бойцов в XCOM.
Мира, хоть и не поддерживающая большого количества дружеских связей, обладала огромным авторитетом среди коллег, а также считалась одной из самых смертоносных солдат в XCOM.
То же, хоть и в несколько меньшей степени можно было сказать и о Лиаме с Люком. Оба бойца числились в XCOM с самого начала, оба были известны почти всем в казарме. Немец в особенности, за счёт своего статуса бывшего олимпийца.
Оказавшись на базе и пораздумав о том, как именно погиб Люк, до Патриции наконец дошло, что вся ситуация крайне странная. Откуда у Миры был детонатор? Откуда у самого бойца появилась вживлённая бомба? Но теперь, когда оба участника этой непонятной драмы были мертвы, единственным, кто мог дать ответы, был командующий… которому вряд ли будет дело до британки, учитывая, сколько на него сейчас должно было навалиться.
Патриция представляла, как общественность посмотрит на инцидент — с осуждением. Но любому разумному человеку было понятно, что вины XCOM в случившемся нет, так что девушка не чувствовала ни вины, ни даже грусти. В конце концов, это война, и произошедшее было ожидаемо. Что британка чувствовала, так это сдержанную ненависть по отношению к пришельцам и желание как можно скорее отомстить им той же монетой.
Опустив взгляд, Патриция поняла, что испытываемая ей ненависть на самом деле далеко не сдержанная — сама того не заметив, девушка сжала кулаки настолько сильно, что на одной из ладоней появилась капля крови. «Так, успокойся. Сейчас пришельцев в округе нет. Запомни эту злость и используй, когда отправишься на следующую операцию».
Оглядев комнату, британка взглядом отыскала Эбби, хоть и постоянно ворочающуюся, но судя по всему спящую очень крепко. Это показалось Патриции удивительным. В конце концов, медичка тяжело переживала смерть Лиама, а на обратном пути не проронила ни слова. По прибытии на базу она первым делом скрылась в неизвестном направлении… наверняка для того, чтобы дать волю накопившимся эмоциям.
Поначалу Патриция задумала поговорить с командующим на тему того, чтобы нанять в XCOM психиатра, но после поняла, что это было бы несколько глупо, ведь это не гражданка. Нужно было попросту приглядывать за медичкой в течение следующих нескольких дней.
А вообще, если британка и переживала за чьё-то психологическое здоровье, то скорее уж за своё… ведь после возвращения на базу постоянное жужжание в её голове никуда не делось. Да, оно несколько ослабло, но всё равно постоянно напоминало о себе, точно муха, летающая где-то в округе и мешающая заснуть. И несмотря на то, что логично было бы предположить, что её состояние вызвано скорее неким психическим расстройством, в данной ситуации это было бы глупо. Дредноут пришельцев действительно что-то с ней сделал.
Более того, Патриция боялась, что это жужжание, ныне слабо ощущающееся, может под воздействием определённых факторов дорасти до уровня того, что было на борту дредноута, а то и выше. Кроме того, беспокоили и плотно засевшие в её голове внеземные символы, полностью ей понятные: «Удивление», «Интерес», «Разочарование» и «Потенциал».
Она не знала, почему появились конкретно эти слова, но подозревала, что в них заключается некий скрытый смысл. Потянувшись к листку неподалёку, девушка продолжила попытки перенести символы из головы на бумагу, ныне исписанную почти полностью.
Британка нахмурилась, попытавшись закончить переписывать «Разочарование». Из того, что она поняла, по своей структуре инопланетный язык был составлен из неких иероглифов, вот только то, как именно эти структуры формируются из простейших символов, было пока неясно. Один из символов, например, встречался как в «Разочаровании», так и в «Удивлении», но при этом между ними не чувствовалось никакой связи, не проглядывалось никакой закономерности.
«Может, я действительно схожу с ума? Откуда я всё это знаю?» — девушка постоянно задавала самой себе подобные вопросы, но каждый раз приходила к тому, что это уж точно не является неким помутнением рассудка, иначе как ей удалось бы отключить генераторы пришельцев?