— Я вернулась на Ярмарку, — сказала она и полыхнула взглядом в ответ на его недовольную гримасу. — Нечего! Я же Воительница.
— Я знаю. — Он дотронулся до её щеки. — Когда рассветёт, иди к Автолику. Он тебе расскажет обо всём, что мы знаем.
— Поскольку завтра будний день, я буду в школе, — сухо ответила Зена.
Он заставил себя улыбнуться.
— Зена, мне пора. Скоро рассвет.
— Иди, — кивнула она.
— Не проверяй до рассвета, как там твоя подруга, — напомнил он ещё раз.
— Не буду.
Лежа на кровати, она смотрела ему вслед: вот он перебросил ногу через подоконник, потом другую. Взглянув на неё в последний раз, он скользнул в темноту.
Лежа с открытыми глазами, Зена тревожно ждала рассвета.
Это было неправильно. Ей не полагалось бояться тьмы.
Этой тьме полагалось бояться её.
***
Бренда Сейр уже почти заснула, когда услышала, как кто-то или что-то копается в мусорном баке на улице.
Она резко села, спугнув Саймона, лежащего на кровати, и скривилась от боли в бедре.
Уже осторожнее она спустила ноги, влезла в тапочки и взяла халат.
— Ладно, сейчас я вам дам, — буркнула она себе под нос и зашаркала к выходу, на ходу натягивая халат и завязывая пояс. — Вы только не уходите. Сейчас я приду.
Со всей доступной ей быстротой она достала фонарь и направилась к кухонной двери, ругаясь себе под нос. Уже две недели кто-то её доставал. Копался в мусоре. Рвал письма в почтовом ящике. Даже проводку грыз в доме.
Еноты, говорили полицейские. Вредители какие-нибудь. Может, большие крысы.
Хулиганы, говорила Бренда. Мальчишки. Лоботрясы. Еноты писем не рвут.
А мальчишки не грызут проводку.
— Я им покажу, — бурчала Бренда, спускаясь по трём ступенькам из кухни на задний двор.
И там Бренда Сейр застыла.
На той стороне двора через деревянную изгородь перемахнула ужасающе мерзкая особа и, спрыгнув, присела. Смотрела она прямо на Бренду. Лицо, как из фильма ужасов — всё в шрамах и ожогах, хотя может быть, это была маска. Глаза горели жёлтым огнём, изо рта торчали большие острые зубы.
— Ты, панкерша! — рявкнула Бренда, поднимая кулак. — Тебе меня не напугать! Я уже вызвала копов, так что можешь снять свою дурацкую маску и посмотреть мне в глаза, как женщина!
Особа прыгнула на неё и повалила её на землю.
— Эй, ты! — крикнула Бренда, дёргаясь от невыносимой боли в бедре. — Эй!
Та вскочила на Бренду верхом и вонзила зубы в шею. Сама она тоже была ранена, и её кровь капала Бренде на лицо. Бренда взвизгнула от ужаса и боли.
И замолчала.
Глаза её были широко раскрыты.
Но Бритни Сейр не видела уже ничего.
Не видела, как вампирша утолила жажду и удовлетворённо отвалилась от обескровленного трупа.
Не видела её недоумённой гримасы, когда орда мерзких серо-синих тварей, копавшихся в мусорном баке, вылетела оттуда и напала на вампиршу. Они жадно набросились на неё, как она набросилась на человека.
Не слышала оглушительного грохота копыт, когда тёмный, как ночь, силуэт на угольно-чёрном коне прискакал в полуночном небе.
Тень заложила стрелу в лук, а конь вскинул голову и заржал. Газовыми факелами вырвалось пламя из его ноздрей.
Силуэт выпустил стрелу. Она ударила в грудь вампирши.
И она с визгом рассыпалась в пыль.
И эта пыль осела на открытые, невидящие глаза Бритни.
***
Наконец-то. Небо порозовело, и Зена бросилась вниз, предварительно накинув на себя халат.
Ударом распахнула дверь подвала.
— Афина? — позвала она, вглядываясь во тьму.
Она оставляла свет — наверное, та его выключила.
Зена щёлкнула выключателем и сбежала вниз по лестнице.
К её огромному облегчению, та сидела на раскладушке. Спиной к ней, но выглядела вполне нормально.
— Ну, слава Богам! Ты слышала ночью весь этот шум? — спросила она и подумала, что надо бы объяснить. Хотя нет, Афина — всего лишь сбежавший ребёнок. Следуя наставлениям Автолика, она не должна была никому рассказывать о Подземелье Ада и его страшных жителях…или гостях.
Афина не шевелилась. Зена вдруг поняла, что девочка даже не повернулась на звук её шагов по лестнице.
— Афина?
Зена обошла её вокруг и присела. Глаза девочки были закрыты, но она была слишком неподвижна, слишком безмолвна для спящей. Губы её были полуоткрыты, но дыхания не было заметно. Она не шелохнулась — сидела неподвижно, как статуя.
— Афина?
Зена положила руку на пульс и тут же её отдёрнула.
Пульса не было, но было другое: тело Афины было холоднее льда, будто она замёрзла насмерть. Зена вспомнила свирепый ветер и подумала, не так ли выглядит человек, душу которого взяла Арахна. Если осталась только кожа и…
— Паутина? — сказала Зена с удивлением.
Она увидела белые следы на руках, потёрла пальцы друг о друга, определяя консистенцию. Они были липкими.
На шее Афины остались отпечатки, будто она сунула руку в краску. Или в паутину.
Она была сделана из паутины.
***
НА ЛЕСНОЙ ПОЛЯНЕ:
ЗЛО, МЕРЦАЯ, ПРОБУЖДАЛОСЬ К ЖИЗНИ.
ТИХИЙ СМЕХ ПРОКЛЯТЫХ, ИСТОШНЫЙ КРИК ТОЛЬКО ЧТО ПОЙМАННЫХ ЖЕРТВ.
ДЕРУЩЕЕСЯ НАД ОБЪЕДКАМИ ЦЕРБЕРЫ АДА.
СОБАКИ ПЕРЕСТАЛИ ЛАЯТЬ И ЛЕГЛИ НА БРЮХО, ЖАЛОБНО СКУЛЯ. КОТЫ В СТРАХЕ ВЫГНУЛИ СПИНЫ И ЗАШИПЕЛИ ВО ТЬМУ. ПРОСНУЛИСЬ И НЕУТЕШНО ЗАПЛАКАЛИ МЛАДЕНЦЫ.
И ДЕРЕВЕНЬКА, СТОЯЩАЯ НАД ПОДЗЕМЕЛЬЕМ АДА, В УЖАСЕ ВСКРИКНУЛА.
========== Глава 8 ==========
Зена натягивала джинсы и блузку и по очереди обзванивала друзей. Пока всё было хорошо, и она настолько успокоилась, что смогла заколоть чёрные волосы заколкой-бабочкой. Но рука с мобильным начала дрожать, когда она осторожно спросила у отца Джоксера:
— Значит, вы не знаете, пришёл ли Джоксер вчера домой?
— Ну, я уверен, что да, — ответил его отец отсутствующим голосом. У него в комнате так гремело радио, что Зена едва слышала ответ.
— Он мог уже уйти в школу?
— Да, наверное, он в школе, — ответил отец Джоксера, явно чем-то занятый. — Попробуй его там найти, Зена.
— Спасибо. А правда, сильная ночью была буря?
— Что?
— Ничего, мистер. Спасибо.
Зена прервала связь. Все были на месте, кроме Джоксера. И Автолика, но он уже наверняка в учительской или в библиотеке. Она его там поймает.
Зена пришла в школу только к середине четвёртого урока. Уже входя в дверь, она вспомнила, что забыла очки. Хотя это было неважно. После прошедших суток она вряд ли сможет внимательно преподавать на уроках, с очками или без.
На улице был прекрасный осенний день — солнечный и не по сезону тёплый, даже для Греции. Но Зене было холодно, она почти замёрзла. Во время урока, когда ученики сидели в классах, коридоры школы были непривычно пусты, и ей было тревожно. Зене не хотелось быть одной.
За спиной что-то загрохотало, и Зена, вздрогнув, резко повернулась. Какая-то старшеклассница собирала выпавшие из шкафчика книжки. Она лихорадочно оглядывала коридор, и Зена по её глазам поняла, что сейчас она тоже должна быть в классе.
Ей стало уже не так одиноко, но ещё холоднее. Грохот оказался только звуком открываемой двери и рассыпавшихся по полу книг, но сердце у неё всё ещё колотилось.
Воительница нервничала. С этим не приходилось спорить. И это ей было очень неприятно.
Зена прибавила шагу, глядя прямо перед собой и стараясь не вспоминать, какой бледной и измождённой она была сегодня в зеркале, пока не успокоилась настолько, что смогла пойти в школу. Афину она укрыла тяжёлым одеялом, не придумав, что ещё сделать.
Ладно, это уж точно дело для Наставника. Пусть Автолик думает, ищет ответы. Сейчас сгодятся любые. В последние дни всё оказывалось не таким, каким должно быть, и Зена чувствовала себя обескураженной. А это вредно для здоровья.
Со вздохом облегчения она подошла к двери библиотеки и толкнула её двумя руками, как крутая бандитка, вваливающаяся в салун. Каблуки её сапогов застучали по плитке. Слышно было, как Автолик копошится в кабинете — наверное, чай готовит.