Она показала Афродите переплетённые пальцы.
— Пусть будет так, девочка. К рассвету ты станешь рабыней. Ручаюсь, тебе пойдёт костюм служанки, — сказала Афродита, похотливо щуря глаза. — Но помни, у тебя был шанс.
С этими словами она подняла руки, и из них заструилась магия. Она запела низким грудным голосом на языке, который Зена не узнала и уж тем более не поняла.
Она забежала за киоски. Они все были закрыты деревянными ставнями. Но тут же висели деревянные шесты, которыми эти ставни поднимали. Пять шагов по мягкой земле, и Зена обернулась, держа в руках дубовый шест, как боевую дубину.
Афродита оказалась перед ней, и с её рук уже не струилась магия. Вместо этого перед ней у земли завертелась потрескивающая сине-серая дьяволица, трёхфутовый смерч из чёрных чар. Внутри неё обретало форму что-то чудовищное, более отвратительное, чем все демоны, с которыми приходилось биться Зене.
— Оно поглотит тебя, девочка, поглотит душу и тело, — сказала Афродита. — Сердце твоё будеть гореть, и ты будешь молить меня о пощаде. Я не очень сильная колдунья и чуть не продала душу, чтобы выучить это заклятие. Но ты себе представить не можешь, сколько раз оно меня выручало.
Зена шагнула назад и глянула на неё в упор.
— Ага, — согласилась она. — Особенно в ночь свидания.
Она двинулась вправо — сине-серая дьяволица за ней. Из неё начинала возникать рука. Зена сдвинулась влево, и снова дьяволица повторила её движение.
— Поздно убегать, девочка, если ты это задумала, — сказала Афродита, и мерзкая улыбка слизняка сделала её лицо ещё противнее.
— Не совсем, — буркнула Зена себе под нос.
Она отступила на два шага и бросилась прямо на дьяволицу. У той уже появилась вторая рука и пара рогов. Используя шест, как прыгун, Зена взлетела в воздух, сделала кульбит и приземлилась на обе ноги прямо перед Афродитой.
Богиня любви хотела что-то сказать, но в этот момент Зена опустила шест ей на голову. Афродита, не пикнув, грудой свалилась на землю и вспыхнула, её голова откатилась, а серо-синяя дьяволица за спиной вдруг исчезла, будто кто-то задул свечу. В воздухе остался лишь запах серы.
— Кретинка, — шепнула Зена и повернулась, ища глазами Афину.
Она была прямо перед ней, меньше, чем в двадцати футах. Рядом с ней стояли Гера и Зевс, высокие, надменные и нисколько не похожие на Богов, несмотря на жирные брюхи.
— Зена, прошу тебя, беги! — взмолилась Афина.
Хороший совет, учитывая, что перед ней была уже вся труппа. Некоторые излучали странного цвета энергию, такую же, как Афродита. Другие, в том числе мужчина с круглыми чёрными глазами, даже не были похожи на людей. Зена попала в окружение, но она была уверена, что сможет пробиться, если захочет.
Она бросила взгляд на Афину и увидела в её глазах отчаяние. Афина махнула на себя рукой и хотела только, чтобы спаслась Зена. Но теперь Зена ни за что не могла уйти. Кем бы Афина ни была, Зена точно знала, что у неё есть душа.
— Я никуда без тебя не уйду, — сказала Зена Афине.
Бог Зевс и Богиня Гера засмеялись глубоким и безжалостным смехом.
— Убейте её! — приказали они в один голос.
========== Глава 10 ==========
От Джины Андерсон разило виски. По крайней мере, так назвала этот запах Корделия. Для неё это была просто вонь перегара. Она надеялась, что этот запах вскоре выветрится из машины.
— Сразу вон там, — сказала ей миссис Андерсон.
Корделия остановила машину у обочины дороги, не говоря ни слова. Списанная или нет, она всё равно была копом, и ей не нужно знать, что некоторым учительницам мистера Автолика путь к её дому более чем знаком. Как уже не раз говорилось, Корделия родилась на свет без чувства такта. Она не пользовалась маленькими неправдами, чтобы не задеть чьё-то хрупкое самолюбие. Она не лгала. Но она знала, что бывают случаи, когда лучше всего промолчать.
Миссис Андерсон вылезла из машины, а Корделия ткнула в кнопку, опуская стекло на дюйм. Конечно, ей не хотелось, чтобы у неё украли машину, или магнитолу, или воздушную подушку безопасности, но перед тем, как вернуться в машину, она должна была проветрить её от этой вони.
Положив ключи в карман, она пошла вслед за миссис Андерсон к её дому. За всю дорогу та глянула на Корделию лишь один раз, и сейчас, не говоря ни слова, распахнула перед ней калитку, и Корделия пошла прямо по дорожке, предоставив хозяйке следовать за ней.
Поднявшись по ступеням крыльца на веранду, они подошли к двери дома Джины. Позвякивая грудой ключей, та отперла все три замка, и дверь распахнулась. Отступив в сторону, миссис Андерсон пропустила Корделию вперёд.
Сразу за порогом той стало внезапно и непреодолимо неуютно. Одно дело — подвезти женщину в своей машине, и совсем другое — войти в её дом. Как будто она вошла в её жизнь, причём таким образом, каким абсолютно не имела желания входить. Сейчас она у неё в гостиной. Уже не у чужой женщины, а, как минимум, у новой знакомой.
Корделия была достаточно разумна, чтобы осознавать собственную эгоистичность. Обычно ей, как сейчас, это было всё равно. Перед ней была женщина, которая совсем недавно всерьёз собиралась вышибить себе мозги, раскидав их по разделу древней истории школьной библиотеки. Она летела к смерти на полном газу. Они встали у неё на дороге, поскольку так им полагалось.
Но в данный момент Корделия совсем не желала охранять её. Она была для неё никем — какая-то полицейская, которая живёт рядом с домом Автолика. И не в безупречно чистом доме, по меньшей мере. Тут нужно поработать брандспойтом или пескоструйным аппаратом. Шторы засалились, ковёр в пятнах, а на кофейном столике столько кругов от пивных банок и стаканов всякого пойла, что узор выглядел почти соответственно.
На секунду её затошнило, и она была очень рада, что Автолик запер на эту ночь револьвер Джины Андерсон у себя. Вроде бы сейчас эта коп в норме, но если у неё не прошло настроение свести счёты с жизнью, одной Корделии её не остановить.
Гадливость — это была неполная характеристика её ощущений. Она просто не хотела здесь находиться, не хотела иметь к этой женщине никакого отношения. Не хотела её знать, не желала ей интересоваться. К тому же та очевидным образом сошла с рельсов, и неизвестно, что выкинет в следующий момент.
Она заварила чай.
Корделия стояла и смотрела в окно, думая, как там Джоксер и все остальные.
— Знаете, я просто хотела сказать вам спасибо, — прервала молчание Джина.
— Ну, совершенно не за что, — отозвалась Корделия. — Здесь очень близко ехать.
— Вы же понимаете, я не про то, что подвезли.
Корделия не хотела слышать этот жалкий тон, эту саднящую грусть. Но не могла ничего сделать. Она так надеялась, что Джина поведёт себя как ЛЕДИ и будет вести себя женственней. ≪Может быть, это ей слишком тяжело, — подумалось Корди. — Вернуть свою дочь и сразу же так ужасно потерять≫.
Она повернулась к Джине лицом.
— Всегда пожалуйста, — сказала она, подошла и села рядом с ней. Надела на себя приветливое лицо и обратила на Андерсон всё своё внимание.
— Расскажите мне о своей дочери, — попросила она.
Покрасневшие водянистые глаза Джины Андерсон расширились, и на губах заиграла вялая улыбка.
— Как только она научилась ходить, она стала искать себе приключений, — начала миссис Андерсон.
Корделия действительно слушала.
***
Леса по окраинам Амфиполиса были исчерчены тропами. Одни были широкими и хорошо протоптанные, другие заросли, потому что по ним не ходили. Бритни Андерсон здесь бродила тысячи раз, но сейчас, когда её сюда притащили, она ничего не узнавала.
Тропы, как она заметила, были. Но ни одной знакомой. Воздух был разреженнее, как на вершине горы, и Бритни несколько раз пришлось судорожно вдохнуть. И ещё темнота, клубящаяся среди деревьев, которые будто наклонялись и пытались схватить её ветвями.
Бритни с облегчением заметила, что эта странноватая, дышащая тьма, была только среди деревьев, в ветвях. Казалось, будто она за ней следит, будто если захочет, то потянется к ней и…бррр! Ей не нравилось быть пленницей, переброшенной поперёк седла огромной храпящей лошади. Но Бритни чувствовала, что там, в лесу, есть вещи ещё опаснее, ещё свирепее.