Мора". Покойный Джордж Дункан, хорошо известный абердинский адвокат, ветеран скалолазания, прекрасно знал Каирнгормы. В 1941 году он прислал в редакцию "Шотландца" письмо с описанием одного случая. Они вместе с другом, членом Шотландского горного клуба, ехали в сумерках по дороге Дерри в двухколесном экипаже: мистер Дункан сидел позади, лицом к горам. "И вдруг я увидел нечто, потрясшее меня настолько сильно, что ничего подобного я не испытывал за всю мою жизнь, - высокую фигуру в черной одежде. Так как раз изображают дьявола. Фигура махала мне руками в длинных обвислых рукавах. Я был безумно напуган, по спине побежал холодок. Через минуту или две повозка свернула, и фигура исчезла из виду. Потом мой друг спрашивал, отчего я так неожиданно замолчал (оборвав нашу беседу на полуслове), и я рассказал ему, что видел. Впоследствии я часто наведывался на то место, надеясь заметить деревья, чьи ветки под порывами ветра могли навести меня на подобную иллюзию. Но ничего похожего не нашел". Этот рассказ отличается от появившегося в газете за 1926 год всего лишь одной деталью. Там, описывая фигуру, "которую он, кажется, видел", Дункан прибавляет, что "она была как будто в дымке". Второго октября 1941 года "Шотландец" перепечатал рассказ о случае с Френком С. Смайтом, одним из величайших альпинистов нашего века. Эта публикация побудила одного английского ученого списаться с редактором, и в результате он получил целую пачку писем. В силу того, что некоторые из описанных в них событий связаны с Бен-Макдуем, они достойны упоминания. Смайт пережил много загадочного в своих горных странствиях, но самое странное произошло с ним в Шотландии, когда он пересекал холмы между Морвичем и Лох-Дуйхом. Был солнечный день, с раскиданными кое-где по небу облачками, а отдаленная синь моря не внушала ничего зловещего. Однако, едва он сошел с гребня, чтобы опуститься к Глен-Гломаху и выйти к густо поросшей травой равнине, как немедленно ощутил некую дурную ауру на этом месте. Как будто здесь однажды случилось нечто ужасное, и с течением времени так и не удалось развеять зловещую атмосферу. Его удивила собственная реакция на это место. Из прихоти он решил прямо здесь перекусить и попытаться разобраться с этим столь подавляющим его психику ощущением. Стоило ему присесть и дремотно раскурить свою трубочку, как атмосфера равнины принялась давить на него со все возрастающей силой. Он постарался отключиться от всех посторонних мыслей, чтобы быть начеку, и вот что он увидел: "Десятка два или больше мужчин, женщин и детей в лохмотьях брели по равнине. Они казались очень усталыми, как будто прибыли издалека. Скорбная процессия находилась в самом центре лужайки, когда внезапно с другой ее стороны из засады выскочили люди с копьями, дубинками и топорами и с дикими воплями бросились на несчастных странников. Была короткая яростная схватка, затем перешедшая в ужасную бойню. Ни один из оборванных страдальцев не выжил, равнина покрылась трупами. Я убрался с этого места так быстро, как только смог. Мерещилось, что крики еще звучат в ушах, когда я несся по заросшему раскидистыми кустами склону к Глен-Гломаху. Я не суеверный человек, но мне кажется, что каким-то образом я заглянул назад в прошлое и увидел одну из кровавых страниц шотландской истории. Я не знаю ничего о событиях в этих краях и был бы признателен за любую информацию, которая сможет пролить свет на то, что я все еще полагаю чисто психическим переживанием". Отрывок из письма Смайта редактору: "В связи с любопытным случаем, который вы процитировали из моей книги "Горный вид", может представлять интерес, что, как я недавно узнал, на дороге между Морвичем и Глен-Гломахом случились две жуткие резни - в 1715-м, когда генерал Уэйд находился в засаде и погубил множество шотландцев, и в 1745-1746 годах, после Каллодена... Сомневаюсь, однако, что мое переживание имеет к этому какое-либо отношение, так как в моем случае все произошло у гребня между Морвичем и ГленГломахом, а не на дороге, также и оружие, насколько я мог видеть, или считать, что видел, относилось к более раннему времени". А вот выдержки из других писем: 25 октября 1941 г. Сетон Гордон, известный орнитолог и натуралист, автор многих работ по Каирнгормам, знал эти горы как немногие в мире и сам настолько интересовался феноменом Серого Человека, что предпринял ряд самостоятельных расследований. "Мне кажется, что среди стариков, живущих близ Каирнгормов, существует некая традиция - время от времени встречать призрак на плато Бен-Макдуя. Они называют его Ам Фер Лиа Мор, Большой Серый Человек, и считают, что он - дух Уиллема Руйге Наойва, или Уилльяма Смита, поэта, чья песня "Аут ан Лохайн Уайне" до сих пор звучит в здешних краях. Один из людей, видевших призрак, рассказывал мне, что день тогда выдался холодный и ветреный, падал снег. Когда мой рассказчик пересек плато, направляясь к Койре-ан-т-Снекка, за ним двинулся следом какой-то человек в сером, и хотя было жутко морозно, в весьма легком одеянии - одной рубахе с короткими рукавами. Когда мой рассказчик достиг края корри (лощины), таинственная фигура исчезла. В том человеке не было ничего беспокоящего, если не считать одежды, довольно странной для холодного дня, и его неожиданного, жутковатого исчезновения..." Эвелин С. Ллойд. 5 ноября 1941 г. "Мне было бы очень интересно узнать, после прочтения описаний этих любопытных случаев, в которых видели или слышали горных духов Шотландии, встречал ли кто-нибудь нечто похожее на то, что встретила я около пяти лет назад, когда прогуливалась по тропинке между Элгольской дорогой и первым шоссе Порттри, которая проходит через деревушку Луйб. Тропинка все время вела по равнине, Блавен оставался чуть позади слева, а бок Ред-Куин-Бен-на-Кро справа. Я была одна посреди скучного, серого апрельского дня. Внезапно мне на глаза попалось нечто движущееся высоко по голому холму, через несколько секунд я поняла, что это - гигантский человек, идущий прямо на меня, похожий на пастухов старых времен, в шапочке и с пледом, накинутым на плечи. Он остановился и постоял, поворачиваясь из стороны в сторону, а затем застыл, опершись на свой посох. У меня было время задаться вопросом, кто это мог быть, и понять, что это нечто чересчур велико, чтобы быть действительно человеком. Затем я надела очки и увидела лишь одну гранитную стену скалы. Я сняла их и снова ничего особенного не увидела, никаких следов или теней. Небо было все обложено тучами, что отвергало эффект неожиданного облачка. Никакой тревоги это происшествие во мне не вызвало, а лишь удивление, насколько убедительно реальной эта фигура была несколько мгновений назад и как не менее убедительно ее не стало. Этот странный пастух, кто он был?" В июньском выпуске "Шотландского журнала" за 1958 год Александр Теунион, скалолаз, натуралист и фотограф, описал свою встречу с Серым Человеком. За всю альпинистскую карьеру у него не было столь странного дня, чем тот, когда он стрелял в Фер Лиа Мора. В октябре 1943 года Теунион десять дней пролазил в одиночку по Каирнгормам, а когда запасы еды были на исходе, зарядил свой револьвер, надеясь подстрелить какую-нибудь мелкую дичь. И вот когда он забрался на вершину Бен-Макдуя, густой туман приполз с Лайриге-Гру и укутал всю гору. Воздух потемнел и стал мрачен, потом поднялся ветер. Боясь быть застигнутым бурей, Теунион стал спускаться к тропе на Койре Эгхахан. Ступая довольно торопливо, хотя и осторожно, он вдруг услышал некий странный звук, похожий на громкий шаг, отдававшийся эхом в тумане. Затем другой, третий - они следовали через длинные промежутки. "Я не очень-то впечатлителен, но тогда мои мысли обратились к хорошо известной истории профессора Колли о Фер Лиа Море. Заряженный револьвер в кармане внушил мне некоторую уверенность в себе. Взявшись за рукоять, я стал вглядываться в туман. Оттуда возникло странное пятно, приблизилось и направилось прямо ко мне! Без колебаний я выхватил револьвер и выстрелил три раза в эту фигуру. Она продолжала надвигаться. Тогда я развернулся и, бросившись вниз по тропе, буквально за пару минут добежал до Глен-Дерри. Вы можете спросить, был ли это действительно Фер Лиа Мор? Я думаю, да. С тех пор я не раз ходил по Макдую в тумане, ночевал под открытым небом рядом с вершиной, часто один и подолгу. Но что касается того самого дня, я уверен, что стрелял в единственного Фер Лиа Мора, которого только МОЖЕТ создать мое воображение". А вот последнее свидетельство - оно принадлежит легендарному Сиднею Скрогти. Несмотря на серьезные раны и почти полную слепоту, постигшие его после подрыва на противопехотной мине во время последней мировой войны, Сидней не смог отказаться от радостей скалолазания и предавался этому занятию на редкость замечательно. Его случай произошел у Шелтер-Стоуна в 1942 году, когда его приписали к 52-й дивизии равнинных шотландцев, дислоцированных у Авимора, которых ему надлежало привести к соединению с британскими горными полками. Он описывает свой дивизион довольно кратко: "Лыжи, ботинки, анораки, лошади, мулы и проклятые пехотинцы". По вечерам и в некоторые дни он бывал свободен, и покуда остальные занимались своими делами, отправлялся в Ротиермурхусский лес на армейском велосипеде, исследуя Каирнгормы с этой стороны. За время своих одиночных экспедиций он увидел много незабываемого. Но однажды ему пришлось спускаться с верхнего плато к Шелтер-Стоуну по тропе вдоль Гарв-Уйсге. Когда он достиг истоков и завидел Лох-А-ан, блистающий в двух тысячах футах книзу как лужа ртути среди равнины, день уже клонился к вечеру. Исключая карканье какой-то птицы, он был один среди струения воды, бегущей по хрустящему гравию. И к тому времени, когда он дошел до Шелтер-Стоуна, разжег костер из валежника и немного поел, на эту чарующую пустынь опустились первые сумерки. "Я сидел в тишине, курил и глядел, как ночь молча и незаметно собирается над Глен-А-аном. Подо мной, чуть отступая, лежал нижний край озера, и вода мерцала среди теней и бликов света. Внезапно я увидел фигуру высокого, статного человека, которая появилась из темноты рядом с озером. На фоне воды четко проступали его очертания, и было видно, как он размашисто ступает среди сплетения ручейков как раз там, где они впадают в озеро. Кто бы он ни был, у него не было рюкзака на спине, и вскоре он слился с черным мраком на другой стороне озера. Удивительно, как быстро он двигался среди зыбкой почвы ночью. Мне никогда бы так ловко не пройти по отмели, покрытой песком и гравием. Я не увидел никаких следов, вообще ничего, подтверждающего, что мой странный путник там ходил, и поэтому я сам двинулся вдоль кустов к озеру, крича, чтобы оповестить о своем присутствии. Но ответа не последовало, и вдруг, когда отзвучало эхо моего последнего крика, я почувствовал себя очень неуютно среди темноты, тишины, под мрачным взглядом нависших гор. На затылке у меня вздыбились волосы, я повернулся и скорее побежал прочь, заспешил обратно, к надежной тверди ШелтерСтоуна. Конечно, хотелось бы верить, что я удостоился чести присутствовать при одной из вечерних прогулок Большого Серого Человека, но моя уверенность слегка умеряется теми обстоятельствами, которые я вам сейчас перечислю. Шла война, и, как вы знаете, норвежцы в то время находились в Гленмор-лодже. Хотя, будь это один из них, он непременно ответил бы на мои вопли. В горах никто не оставит без внимания крик, пока не убедится, что все в порядке. Но что, если то был немецкий агент, сброшенный в Каирнгормы для осуществления неких зловещих замыслов третьего рейха? Та самая безлюдная пустынь, что выманивала меня ежедневно из лагеря, вполне подходила для такого рода вещей. Не считая пули или ножа в спину от подобного визитера, другого ответа ждать не приходилось. Так что Большой Серый Человек или Дылда-Пехотинец, одетый в серое, - я оставляю выбор за вами". . ГЛАВА ТРЕТЬЯ БРОКЕНСКИЙ ПРИЗРАК Серую тень, напоминающую человека, которую видели в Каирнгормах, часто представляют как появление Серого Человека. Но будь так, все представлялось бы гораздо проще, ибо как раз подобный феномен довольно распространен и объясним, а впервые его заметили на Брокене, высочайшем пике гор Гарца в Германии. Брокен занимал важное место в северо-немецком фольклоре - там язычество продолжало господствовать еще долгое время после введения христианства. Каждый год на Вальпургиеву ночь ведьмы слетаются верхом на помелах и козлах к старым капищам, где разнузданно пируют со своим господином, самим Дьяволом. Одно из мест для подобных гуляний - это как раз Брокен. Раньше, а быть может, этот обычай сохранился и по сей день, поклонники Гете первого мая совершали паломничество к Брокену. Они приносили с собой метлы - символы оккультной магии и колдовского веселья - и созерцали с вершины, как солнце встает над холмами, равнинами и лесами. Но Брокен также известен благодаря явлению, прозванному "Брокенский призрак", которое представляет собой всего лишь тень наблюдателя, отбрасываемую пиком при низком солнце на полупрозрачную пелену тумана. При определенных погодных условиях тень вырастает и подчас искажается до гротеска, все зависит от ветра и собственных движений наблюдателя. Иногда тень окружают разноцветные яркие радуги - это хроматическая кайма, возникающая в результате дифракции света по краям темной тени. Так называемый "туманный образ" Риги Кульма в Швейцарии того же происхождения. Зрелище поражает до тех пор, пока наблюдатель не осознает, что глядит на свое собственное отражение. Джеймс Хогг в одной из своих книг описывает подобную страшную встречу, произошедшую с ним в 1791 году. Тогда, будучи всего девятнадцати лет от роду, одним летним утром он взбирался на холм впереди отары овец; по равнинам растекся белесый туман, а вершины купались в солнце. И, как это часто бывает, когда солнечный свет пробивается сквозь дымку, вокруг него заплясали разноцветные блестки, - он застыл от восхищения, пораженный .столь чудесным зрелищем. А затем вдруг заметил краем глаза, что в его грезу вторглась чьято фигура. То была огромная, темная тварь, стоявшая совсем близко, и во взбудораженном воображении Хогга она имела явное сходство с врагом рода человеческого. Объятый ужасом, он бросился прочь и бежал до тех пор, пока не оказался в безопасности среди пастухов. Весь день он провел как в бреду, но, опасаясь насмешек, никому ничего не сказал. На следующий день оказалось, что снова надо идти той же дорогой, и теперь он поклялся самому себе, что, если это случится опять, он постарается не пугаться, а тщательно исследовать зловещую тайну. Туман был даже гуще, когда он полез наверх, а там и солнце светило ярче, чем день назад. Снова вокруг заплясали сияющие блики, и вскоре он достиг того самого места. "...И там уже находился тот призрак, что напугал меня днем раньше. Это был гигантский джинн, по крайней мере, тридцати футов ростом, правильного телосложения - и возник он совсем радом со мной! Я буквально окаменел от ужаса и бессилия. Моей первой мыслью было бежать отсюда что есть духу до самого дома, а там спрятаться под одеяло с Библией. Но затем я подумал, что нехорошо оставлять семьсот овец моего хозяина в руках дьявола. В такой нерешительности (боюсь, что я даже заплакал) я сорвал с себя шапочку и стал яростно скрести голову обеими руками, и тогда, к моему восхищению и облегчению, дьявол сделал то же самое, - но как! - человеку этого не описать. Его руки и пальцы были как две ветки с сучьями без листьев. Я хохотал над ним, пока не свалился на дерн, дьявол тоже упал и смеялся. Затем я впервые заметил, что у его ног, как и у моих, сидят две колли - каждая больше быка. Я поднялся и отвесил ему преграциозный поклон -он туг же ответил мне тем же, но такого неуклюжего исполнения мне больше видеть не приходилось! Как будто мне поклонилась колокольня Трон Кирк. Я повернулся боком к солнцу и скосил глаза, чтобы разглядеть его профиль, точно очертившийся в облаках. Это было зрелище! Нос длиной в пол-ярда, а все лицо - в добрых три, а затем он принялся так икать и смеяться, что можно было подумать, будто он заглотнул самого толстого англичанина на свете. Зрелище просто очаровательное, смею вас заверить. Я никак не мог наглядеться. Но стоило мне пройти пять или шесть шагов вперед, как призрак исчез, я вернулся на прежнее место - и тогда он снова возник. И я снова заставил его выделывать разные забавные штуки, но солнце поднималось, и он становился все меньше и меньше, так что, думаю, постой я там немного подольше, он принял бы вполне достойный Для дьявола вид и размер". Хогг очень порадовался, когда через двадцать один год отыскал в дневниках мистера Хейва запись на немецком о "Брокенском пугале". Самому Эприкскому Пастушку приходилось видеть вещи, еще более странные. Как-то утром в апреле 1785 года, когда он выгонял овец с Мур-Брае, что в Берри-Кноуэ, и солнце еще только всходило, он вдруг заметил, что отбрасывает сразу две тени. Тут же он поглядел