Для создания пионеров была взята структура и образ другой известной дореволюционной организации – скаутов. Собственно, в числе организаторов пионерской организации были бывшие скауты, принявшие коммунистическую идеологию. Именно от скаутов были взяты знаменитые галстуки и полувоенная форма, а также приветствие: «Будь готов!» с отзывом: «Всегда готов!» В России это движение активно распространялось до революции и активно поддерживалось, в том числе, и сверху. Понятное дело, что большевики стремились как можно больше поживиться за счёт конкурирующей организации (хотя были и «красные» скауты). Доходило до смешного: такая известная памятная мне по детству песня «Ах, картошка, объеденье, пионеров идеал» – она, на самом деле, тоже написана до революции, скаутским деятелем, редактором журнала «Вокруг Света» Владимиром Поповым, это старая скаутская песня, переписанная специально советским поэтом Жаровым. Другие песни скаутов вообще приходилось писать заново, поскольку там было про Бога и любовь к России. Пионерам же внушалось совершенно противоположное, их натравливали на Церковь, заставляя, в частности, бороться с очень страшным, очень вредным по большевицким понятиям праздником – Рождеством и традиционным атрибутом этого праздника, страшно вражеским – ёлкой. Был даже такой стишок на эту тему:
Тот, кто ёлочку срубил,
Тот вредней врага раз в десять,
Ведь на каждом деревце
Можно белого повесить!
Неизвестно, реальное это стихотворение или же пародия, но оно вполне отражает суть происходившего. Вплоть до середины 30-х годов пионеров активно заставляли бороться с ёлками.
Комсомольцы очень тщательно, всякими хулиганскими методами, боролись с религией. Например, проводились комсомольские безбожные шествия с лозунгами вроде «Религиозное воспитание – преступление против детей». Им активно проповедовали идею «красных дьяволят», когда на какую-нибудь «комсомольскую пасху» они натурально выряжались в чертей.
Очень важной темой для комсомольцев был слом патриархальных нравов. При большевиках стали значительно более свободные отношения между юношами и девушками. Мало того, фактически регистрация брака в СССР была отменена, когда можно было просто жить друг с другом, при этом именуясь «мужем и женой» (постепенно появилось и наименование подобных отношений «гражданским браком», хотя таковой изначально был обычной регистрацией в органах власти, противопоставлявшейся церковному венчанию). Были выражения типа «пошла путём комсомолки – дошла до тридцатого мужа».
К тому же в СССР впервые в истории официально были разрешены аборты – первая страна в мире, которая подобное легализовала. Это тоже стало крайне негативно сказываться на демографии и на общем уровне морали, но при этом свою функцию для советской власти это всё выполняло. Молодые люди тянулись в эту энтузиастическую комсомольскую среду, потому что там было весело и были объекты противоположного пола, с которыми можно было свободно совокупляться без всяких рамок.
Здесь также надо сказать, ещё про один момент. Советской властью была объявлена кампания по «ликвидации безграмотности». Хотя, если вам будут рассказывать, что, якобы, до советской власти в деревне никто не умел читать и писать, типа советская власть «ликвидировала безграмотность», то знайте, что это – враньё. В русских деревнях до революции грамотность мужчин уже достигла 75-80%, то есть, практически все взрослые и молодые мужчины в русской деревне, не говоря уж о городе, конечно, писать и читать умели, поскольку существовали созданные в 1890-х годах народные школы при Александре III и Победоносцеве, где их очень хорошо учили. С базовым начальным образованием проблем в стране не было, дело было только в желании учиться.
Гораздо менее грамотными были, в основном, женщины, старики и всевозможные окраины с местным инородческим населением. В Средней Азии уровень грамотности был гораздо ниже, чем в Центральной России, а он тоже засчитывался в средний уровень грамотности по стране.
Советская власть развернула кампанию ликбеза по всей стране – внушалось, что вот, крестьяне были дикие, а они их сейчас выучат. Учили, правда, в известно каком духе, напирая на то, чтобы не столько научить крестьян писать и считать, а вбить им в головы свою идеологию. То есть. По сути, это не было просвещением, как таковым, а самой натуральной пропагандой.