Революция и начало гражданской войны посеяли в казачестве растерянность. Царя больше не было, страна была захвачена разными группами ненавидевших казаков левых — большевиками, эсерами, анархистами (да и с недавними революционерами кадетами казаки друг друга не жаловали). Глава временного правительства эсер Керенский приказал арестовать атамана Всевеликого Войска Донского Каледина за участие в «корниловском мятеже». Приказ исполнен не был, но Россия расплатилась за него тем, что казаки не стали участвовать в защите временного правительства от большевиков. Среди них стала популярна тема регионального сепаратизма — мол выделиться, отстоять себя, а потом как-нибудь разберемся. Это не было, конечно, реальное стремление разорвать связи с Россией — скорее просто желанием отстоять свой хутор, за которое, однако, казачество дорого поплатилось.
Идеологом и вождем этого сепаратизма был генерал Петр Николаевич Краснов, потомственный казачий генерал, прекрасный организатор, талантливый писатель, человек больших амбиций и буйной политической фантазии. В мае 1918 года он стал атаманом Всевеликого Войска Донского и начал отстраивать его как самостоятельную державу в союзе с оккупировавшими Украину по Брестскому миру немцами.
В течение 1918 г. красновцы прочно удерживали Дон, имели достаточно сильную армию, в которую Краснов как атаман призвал сразу 25 возрастов казаков, эту армию германское командование обильно снабжало военным снаряжением в обмен на продовольствие. Генерал-атаман слал в Берлин письма с просьбой к кайзеру признать казачью державу включая Кубань, Терек и Астраханскую область и помочь ей установить перемирие и границу с большевиками.
Белая Добровольческая армия Деникина смотрела на красновцев если не как на врага, то уж точно не как на друга. Сторонники Единой и Неделимой России, придерживавшиеся лояльности к союзникам, смотрели на Краснова как на дважды изменника — и единству Родины, и антинемецкому союзу и старались не участвовать с ним в совместных действиях против большевиков. Это взаимное отчуждение дорого стоило Дону осенью-зимой 1918-го, когда побежденная в Первой мировой войне Германия пала, её войска ушли, военная помощь красновцам прекратилась, а их западный фланг повис в пустоте и был быстро охвачен большевиками.
Фронт на северном Дону начал разваливаться — в Рождество 1919 года три полка 28-й Верхне-Донской, Казанский и Мигулинский заключили с большевиками «сепаратное перемирие» и снялись с фронта, по сути открыв его для красного наступления. Ряд станиц, включая знаменитую Вешенскую, приняли постановления о признании советской власти. Краснову пришлось срочно объединяться с Добровольческой армией Деникина, ориентированной на союзников и сложить полномочия атамана. Неизвестно, спасло бы это белое дело или нет, но тут, пришли на помощь большевики с тем самым постановлением о расказачивании.
До сих пор казалось чем-то само собой разумеющимся, что есть красные казаки, есть белые, есть красновские. У большевиков существовали свои красноказачьи командиры, среди которых самым знаменитым был Филипп Кузьмич Миронов (его позднее расстреляют за протесты против расказачивания). Донцам казалось логичным, что им достаточно будет признать советскую власть и их оставят в покое.
Но тут-то и последовала директива ЦК от 24 января 1919 г. Она выносила приговор всему казачеству как этносоциальной группе: «Учитывая опыт года гражданской войны с казачеством, признать единственно правильным самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путём поголовного их истребления. Никакие компромиссы, никакая половинчатость пути недопустимы» (Известия ЦК КПСС № 6, 1989, с. 178).
Антиказачий террор ставился в общий ряд с другими линиями красного террора — антидворянским, антицерковным, антибуржуазным — предполагалось не наказание личной вины, а уничтожение казачества как класса — именно в этом отношении красный террор, уничтожавший людей за социальную принадлежность и так называемый «белый», — на деле совокупность спорадических действий, направленных против политических врагов, были никогда не сравнимы.
Первый же пункт циркуляра гласил: «Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью. К среднему казачеству необходимо применять все те меры, которые дают гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против Советской власти». Формулировка «прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью» подразумевала весь Дон, где Краснов провел всеобщую мобилизацию, включая даже те самые открывшие большевикам фронт полки. РКП объявляла, по сути, войну всему казачеству.