20 ноября (3 декабря) 1917 в Могилёве группа солдатни и матросни во главе с «верховным главнокомандующим» прапорщиком Крыленко расправилась с главковерхом генералом Духониным. Командующий самой многочисленной армии на планете не оказывал никакого сопротивления, но был застрелен в голову, а потом его тело измесили штыками и прикладами. «В штаб к Духонину» ещё долго было в большевистской среде шуткой хорошего тона.
5 (18) января 1918 года большевики расстреляли из пулеметов демонстрацию в поддержку Учредительного собрания, погибло более 50 человек. А в ночь с 6 на 7 (19 на 20) января группа матросов из банды Железняка (того самого, который «караул устал») убила в больнице двух видных политиков из партии кадетов — А.И. Шингарева и Ф.Ф. Кокошкина. Еще в декабре 1917 партия кадетов была объявлена «врагами народа» и расправа над лидерами партии должна была окончательно запугать общество после разгона всенародно избранного парламента.
25 января (7 февраля) 1918 года в Киеве был схвачен и убит митрополит Киевский Владимир (Богоявленский). Большевики расправились с архипастырем, подначиваемые украинскими церковными раскольниками (предками нынешних филарето-епифаньевцев) и рассчитывая поживиться якобы спрятанными им деньгами киевских храмов.
22 июня 1918 года советская власть осуществила и первый акт псевдосудебного террора. Без всяких оснований и доказательств «революционным трибуналом» был приговорен к смерти капитан 1 ранга А.М. Щастный. Вина флотского офицера состояла в том, что он спас от хозяев большевистского правительства — немцев значительную часть Балтийского флота. Оставшись на своем посту даже в условиях общего разложения матросов, он сумел добиться перебазирования сил флота из Ревеля в Гельсингфорс, а затем из Гельсингфорса в Кронштадт, не потеряв ни одной боевой единицы — 4 линкора, 2 броненосца, 5 крейсеров, 59 эсминцев, 12 подводных лодок.
Разумеется, после такого подвига капитан Щастный стал национальным героем и его авторитет повысился даже среди разболтанной и бандитствующей матросской массы. Зато покровители-немцы были очень недовольны тем, что весь русский флот ускользнул от них в целости и сохранности (для сравнения на Черном море чтобы не сдавать немцам линкор «Императрица Екатерина» его пришлось затопить) Это и обрекло Щастного на гибель. Уже в мае 1918, в «награду» за спасение флота он был арестован, осужден ревтрибуналом на смерть по показаниям одного свидетеля — Троцкого. Приговор, если читать, обращая внимание только на фактическую, а не оценочную сторону, вполне откровенен и информативен:
«Вёл контрреволюционную агитацию в Совете комиссаров флота и в Совете флагманов: то предъявлением в их среде провокационных документов, явно подложных, об якобы имеющемся у Советской власти секретном соглашении с немецким командованием об уничтожении флота или о сдаче его немцам, каковые подложные документы отобраны у него при обыске; то лживо внушал, что Советская власть безучастно относится к спасению флота и жертвам контрреволюционного террора; то разглашая секретные документы относительно подготовки на случай необходимости взрыва Кронштадта и флота…» (Известия ВЦИК, 22 июня 1918 года).
То есть капитан 1 ранга Щастный пытался противодействовать уничтожению большевиками русского Балтийского флота и за это поплатился. Алексея Михайловича следует считать одним из главных спасителей Ленинграда во Вторую мировую войну. Это ведь он сохранил для страны линкоры «Петропавловск» и «Гангут», которые под именами «Марат» и «Октябрьская революция» своими орудиями провели запретную черту для немцев, рвавшихся к городу на Неве. А.М. Щастный заслуживает от благодарной России не только памяти, но и памятника в Кронштадте.
Как видим, уже в первые месяцы большевистской власти, в период, как утверждали советские учебники, её «триумфального шествия», вакханалия кровавого террора развернулась уже во всю мощь. Обвинения в адрес белых, что это они «спровоцировали» расправы совершенно беспочвенны. Во-первых, к террору большевики прибегали и без всяких провокаций. Во-вторых, провоцируй — не провоцируй, только того, кто уже зверь и нелюдь можно довести до подобных действий:
«В Изюмском уезде сельского священника Лонгинова арестовали и повезли в город. Дорогой ему отрезали нос и бросили в реку. В Херсонской губернии одного священника распяли на кресте. В одной из станиц Кубанской области в ночь под Пасху был во время богослужения замучен священник Пригоровский: ему выкололи глаза, отрезали уши и нос и размозжили голову. В той же области священника Лисицына убили после трёхдневных истязаний. Священник Флечинский был изрублен в куски. Священнику Бойко было каким-то образом разорвано горло».