Были, впрочем, и те, кто абсолютно искренне и горячо поддерживал Франко, как всемирно известный художник Сальвадор Дали. Он лично встречался с каудильо и неоднократно заявлял: «Я преклоняюсь перед Франко, которому удалось возродить Испанию», одновременно ожесточенно критикуя коммуниста Пикассо.
Для атмосферы послевоенной Испании показательна биография знаменитого хоккеиста Валерия Харламова. Вспомним фильм «Легенда № 17», где дело начинается… в 1950-е годы в Испании. Сын испанской беженки, Харламов в 1956-м несколько месяцев жил в Бильбао и даже посещал там школу, а потом спокойно уехал в СССР, где стал хоккейной легендой. Представим себе, что 20 лет спустя после начала гражданской войны в России, в Ростове-на-Дону живет мальчик, сын белоэмигрантки, ходит в школу, а потом спокойно уезжает в Испанию. Вот насколько немыслима вторая картина, настолько национал-католический режим Франко отличался от режима коммунистов.
Чудовищная мифологизация правых авторитарных режимов, — Франко, португальца Салазара, чилийца Пиночета, вообще является одним из самых одиозных и фальшивых явлений в массовом сознании второй половины ХХ века. Любые жёсткие мероприятия по поддержанию минимально справедливого порядка превращались международной общественностью в чудовищные преступления. В то же время массовый террор будь то на Кубе, в Никарагуа, не говоря уж о маоистском Китае, уносивший десятки тысяч и миллионы жизней, рассматривался той же публикой как временные трудности на пути к «царству света». Даже чудовищный геноцид, устроенный Пóлом Пóтом в Кампучии, идет по разряду «случайных издержек».
Франко выиграл гражданскую войну и привел свою страну к процветанию – он «кровавый диктатор». Мао Цзэдун выиграл гражданскую войну, утопил свою страну в крови «культурной революции» – «он великий прогрессивный деятель, совершавший отдельные ошибки». В той же франкистской Испании массовый террор баскских и каталонских сепаратистов уносил десятки жизней, был убит, в том числе, премьер-министр страны адмирал Карреро Бланко, однако каждый раз, когда власти намеревались казнить кого-то из террористов, поднимался шквал международных протестов.
Одна из таких волн была связана с коммунистом Хулианом Гримау, сотрудником республиканской политической полиции и участником красного террора в годы гражданской войны, ответственным за пытки и казни. Вопреки международной кампании за его освобождение, Гримау был казнен в 1963 году. В СССР в его честь назвали несколько улиц, в том числе в Москве, впрочем, местные жители этого названия очень не любили и называли её в шутку «улицей хулигана Гримау».
Однако ведя террор против откровенных врагов установленного им порядка, Франко в то же время проводил политику символического примирения, образцом которого стал мемориал в «Долине павших». Мемориальный комплекс, сооружение которого началось в 1940 году, сразу же после окончания гражданской войны, задуман был Франко одновременно и как памятник своей победы, и как символ национального примирения.
Долина Павших представляет собой вырубленную в скале церковь-базилику, в которую перенесены были останки 33 872 жертв гражданской войны с обеих сторон. Здесь же расположены индивидуальные могилы – лидера испанской «Фаланги» Хосе Антонио Примо де Ривера, расстрелянного республиканцами в 1936 году (воспринимается франкистами как национальный герой-мученик), и самого генерала Франко, мирно скончавшегося в 1975 году, завещавшего власть королю Хуану Карлосу. Над Долиной возвышается огромный каменный крест, а рядом расположен монастырь Эскориал, где молятся за всех погибших.
Франкистская идеология примирения, безусловно, кому-то представлялась спорной. Многие похороненные в Долине коммунисты и социалисты совсем не хотели бы лежать под крестом и в двух шагах от Примо и Франко. Однако показательно то, что для самого каудильо только такой вариант и был возможен – он был последовательным испанским националистом и считал, что все погибшие в равной степени сыны Испании, он и его соратники сражались за правое дело, а на том свете Бог рассудит.
«Франко предпринял героическую и великанскую попытку спасти свою страну от государственного распада. С таким пониманием пришло и удивление: что разложение-то вокруг идёт полным ходом, а Франко сумел тактически-твёрдо провести Испанию мимо Мировой войны, не вмешавшись, и вот уже 20, 30, 35 лет продержал её на христианской стороне против всех развальных законов истории! Однако, вот, на 37-м году правления он умирал и вот умер, под развязный свист европейских социалистов, радикалов, либералов. Испанию быстро растрясало, и всё», — писал Александр Солженицын, специально приезжавший в Испанию в 1970-е годы.