Когда в нашей литературе обсуждается тема начала Первой мировой, то авторы чаще всего пытаются преуменьшить этот вклад Сербии, потому что получается не очень удобно, что финансировали террористов и сами всё спровоцировали. Однако, на самом деле, если говорить объективно, никаких оснований для такого преуменьшения нет – сербы боролись за единство своей нации, которую пыталась расчленить Австро-Венгрия и затем угнетать. Они использовали при этом методы спецоперации, которые в то время использовали другие страны друг против друга, хотя, конечно, до открытой поддержки террористов доходили далеко не все. В то время на Балканах терроризм был распространён фактически у всех. При явном покровительстве сербской военной разведки во главе с Димитриевичем началась подготовка к убийству Франца Фердинанда, собиравшегося посетить с официальным визитом столицу Боснии и Герцеговины – Сараево, чтобы подтвердить её принадлежность империи. Сербские круги предупреждали эрцгерцога, что ничего ему не гарантируют – открытым текстом сообщалось, что в Сараево всегда может найтись какой-то молодой человек, который выстрелит в него из винтовки или пистолета. Тем не менее, Франц Фердинанд приехал вместе с женой – и события начали развиваться ровно так, как предсказывалось. Сначала подготовившиеся к его ликвидации террористы взорвали бомбу, но неудачно – эрцгерцог не пострадал. После этого он передвигался по городу со сравнительным чувством безопасности – если уж взорвали один раз и пронесло, то значит всё, больше уже нечего бояться. Подобную роковую ошибку совершил в 1881 году Александр II, который, не пострадав от взрыва первой бомбы, не уехал сразу, а стал ходить по месту покушения и вторая попытка террористов уже стала для него смертельной. И вот, когда Франц Фердинанд ехал по городу, один из не принявших участие в первом этапе покушения молодой серб Гаврило Принцип, недоучившийся студент, имевший при себе пистолет марки «Браунинг», получил возможность достаточно близко подойти к машине эрцгерцога и произвёл выстрелы в него и в его жену (позже он скажет, но стрелял не в неё, а в австрийского наместника в Боснии этнического словенца генерала Потиорека). Оба скончались на месте.
Гаврило Принцип считается в Сербии национальным героем, ему установлен в Белграде памятник, который открывал лично президент Сербии Томислав Николич. До раскола Югославии сербам не на что было особо жаловаться на Первую мировую войну, поскольку по её итогам Сербия оказалась в числе абсолютных победителей – была создана огромная Югославия, гораздо больше, чем то, на что могли рассчитывать сербы в начале войны (стоит учесть хотя бы тот момент, что Сербия получила выход к морю). Он очень чётко попадает в сербский национальный миф, поскольку в Сербии есть один национальный герой, прославившийся убийством вражеского монарха – Милош Обилич, который перед битвой с турками на Косовом поле убил турецкого султана, но, к сожалению, турки битву выиграли, и Сербия утратила независимость. Но Обилич честно совершил свой подвиг, пожертвовав жизнью. Недаром о нём поётся в сербской песне:
Будут сербы вспоминать юнака,
Будут сказывать о нем сказанья,
Сербы Милоша не позабудут,
Сербы Косова не позабудут.
Так что для сербов Гаврило Принцип является таким вариантом Милоша Обилича.
Австро-Венгрии нужно было на это как-то реагировать – и она среагировала на данную ситуацию с радостью. Начать стоит с того, что Франца Фердинанда очень не любили. Австрийская и венгерская элиты смотрели на него, в общем-то, как на врага, именно по причине его прославянского настроя. Они воспринимали эту ситуацию как избавление. Это служит основанием для того, чтобы строить конспирологические теории – не было ли это всё подталкиваемо самим австрийскими правящими кругами, не была ли искусственно ослаблена охрана, поскольку осуществлялась она просто безобразно. Но это всё не более чем конспирология. Твёрдых доказательств какой-то вовлечённости австрийских правящих кругов в это убийство не было. Но зато они решили воспользоваться этим случаем по полной, имея абсолютно легальные права на это – объявить войну Сербии и разгромить её, после чего полностью оккупировать, превратив в своё зависимое государство с тем, чтобы, соответственно, Сербия навсегда перестала создавать Австро-Венгрии проблемы. Для того, чтобы этого добиться, австрийцы предъявили Сербии 23 июля 1914 года заведомо невыполнимый ультиматум. Они требовали полного запрета какой бы то ни было, в принципе, антиавстрийской пропаганды в Сербии в каких бы то ни было формах, писать что-то в учебниках о сербском единстве, писать в газетах об угнетении славян Австро-Венгрией, создавать организации, выступающие за единство сербского народа. Также требовали немедленного ареста группы сербских офицеров, подозреваемых в организации покушения и дозволить австрийским полицейским вести следственные мероприятия, включая аресты, непосредственно на территории Сербии. Это было, фактически, требование полной политической капитуляции, отказа от суверенитета. Поэтому, когда с текстом этого ультиматума ознакомились в Санкт-Петербурге, то все были в шоке. Было понятно, что этот ультиматум совершенно не рассчитан на принятие, а исключительно на развязывание войны. В свою очередь, в России понимали, что если пойдут в данном случае на уступки, оставив Сербию одну, без помощи, то в этом случае будет потерян всякий внешнеполитический кредит нашей страны, поскольку это будет уже третья уступка Австро-Венгрии и Германии за прошедшие пять лет. Лимит каких-либо уступок со стороны России был исчерпан. Когда министры собрались, произошло следующее. Каждый из них писал потом в мемуарах, что они не были уверены в столь уж благоприятном ходе войны – армия была недостаточно сильной, финансы недостаточно крепкими, уверенность во внутреннем положении была не абсолютной. Но собравшись все вместе, они констатировали, что ежели речь идёт о чести России, то Россия обязана Сербию поддержать. Сербам рекомендовали принять все пункты ультиматума, которые те могут принять, но при этом рассчитывать на Россию.