Когда сербы ответили, что они согласны в той или иной степени со всеми пунктами ультиматума, кроме одного – чтобы австрийские следователи действовали непосредственно на территории Сербии, минуя её суверенитет, Австрия получила возможность, сославшись на то, что один пункт ультиматума отвергнут, объявить Сербии войну. Это произошло 28 июля 1914 года. Уже на следующий день, 29 июля, начинается обстрел Белграда, поскольку это было очень удобно, так как сербская столица находилась рядом с австрийской границей. Австрийцы при этом исходили из того, что более благоприятного случая разгромить Сербию у них не будет. Их при этом активно поддерживала Германия, полностью австрийцев подстрекавшая для пользования этой возможностью, чтобы те были более решительны.
При этом и Германия, и Австрия явно недооценивали Российскую Империю, потому что у них создалось впечатление после предыдущих случаев, что та станет делать грозные заявления об очередных «красных линиях», но при этом реально воевать не будет. И, в данном случае, сильно ошиблись – уже 25 июля в России скрытно была объявлена частичная мобилизация: никаких официальных объявлений не публиковалось – но войска начали возвращаться из летних лагерей в места постоянной дислокации, откуда они могли в любой момент выступить на фронт. Также начался призыв в тех военных округах, которые граничили с Австро-Венгрией. После объявления Австрией войны Сербии скрытая мобилизация в России стала открытой.
Здесь надо понять, что над всеми сторонами господствовали военно-технологические соображения. Это был тот случай, когда в какой-то момент те, кто принимал политические решения, стали заложниками определённых военных технологий – если ты объявляешь мобилизацию, то значит ты подгоняешь под это дело расписание железных дорог, начинаются заготовки продовольствия, сосредоточение вооружения, боеприпасов и так далее. Очень важным вопросом является то, кто первым проведёт эту мобилизацию, поскольку если ты в ней отстанешь от противника, то тот сможет по тебе ударить в тот момент, когда твои войска ещё не отмобилизованы.
Соответственно, все стороны очень боялись не успеть мобилизоваться раньше других – а Россия была вынуждена опасаться этого больше всех, потому что у нас огромная страна, в которой не везде были равномерно развиты железные дороги и система сообщения. Вывоз к западной границе мобилизованных из внутренних округов, например, с Волги или с Урала, был трудоёмкой задачей – он и во Вторую мировую войну оказался таковой. Так что Россия больше всего была вынуждена опасаться того, что она рискует не успеть с мобилизацией.
Поэтому, когда перед Императором Николаем II был поставлен Генеральным штабом вопрос о характере мобилизации – частичной против Австро-Венгрии или же всеобщей на случай её поддержки Германией, то Государь подписал одновременно два указа: один – о частичной, а другой – о всеобщей мобилизации и сообщил начальнику Генерального штаба генерал-лейтенанту Николаю Николаевичу Янушкевичу, что он должен посоветоваться с министром внутренних дел Сергеем Дмитриевичем Сазоновым и обнародует тот указ, который будет целесообразен с военной и с политической точек зрения без всяких дополнительных уточнений непосредственно с Императором.