— Я уж думал, ты никогда не попросишь, — сказал я, садясь за руль.
Однако меня тоже ждала неудача. Очевидно, заклинило тормоза.
Кит запаниковал.
— Черт, Тони, нужно убираться отсюда. Если меня кто-нибудь тут увидит… — И затем, прежде чем я успел сориентироваться, что происходит, он добавил: — Попробуй его починить. Тони, я пас. — И, поймав проезжавшее мимо такси, уехал.
Я вызвал механика, и он починил тормоза. Позже вернулся Кит и подвез меня от Белгравиа до моего дома в Килбурне. Мы ехали по Эджвар-роуд с привычной для Кита скоростью в 90 км/ч. Пока ехали, он научился переключать скорости и трогаться с места, после чего понял, что, в общем, этой машиной управлять ненамного сложнее, чем автоматическим «бентли».
Но вот остановить огромный «мерседес» было куда труднее, чем «бентли», и мы проехали два светофора на красный свет, после чего врезались в багажник машины, мирно стоящей в третьем ряду.
Я предвидел возможность аварии, поэтому изо всех сил уперся ногами в пол и остался невредимым. Кит тоже был цел.
— Долбаный придурок! — орал он. — Какого хрена он здесь остановился?!
— Кит, — проговорил я, сдерживаясь, чтобы не перейти на повышенные тона. — Парень просто стоял. Столкновение целиком на твоей совести.
— Тогда лучше улаживай все сам, Тони. У меня сейчас нет времени.
Он поймал такси и уехал, а я остался посреди запруженной дороги наедине с разбитым нацистским «мерседесом» и разъяренным водителем «кортины». Кое-как мы договорились, но машину, конечно, пришлось отдать в починку. Заново ремонтировали ее целый год. Это происшествие ясно показало мне, как отличался по характеру Кит от Брайана. Брайан нуждался в людях. Ему требовалось постоянно собирать вокруг себя друзей, чтобы быть уверенным в том, что он им нужен. Кит же был в этом смысле железным человеком. Он использовал многих, но ни в ком не нуждался. Однажды мы с ними говорили о смерти Тары Брауни. Кит высказал мнение, что некоторые люди слишком ранимы, и у них просто такая судьба — умирать молодыми.
— Так что ты, дружок, не доживешь до тридцати, — ухмыльнулся он, обращаясь к Брайану.
— Знаю, — хмуро и серьезно отозвался Брайан, и мы с Китом смутились.
Когда Роберта посадили в тюрьму, многие из его друзей-знаменитостей поняли, как не хватает им нерегулярных наркотических вечеринок в его квартире в Мэйфэйре. Они обращались ко мне, спрашивая, где можно найти ребят, торгующих марихуаной и кокаином, и я им объяснял. Вскоре я сам начал почти постоянно торчать с Брайаном, Китом или Джоном Ленноном. Я опасался, что Джон может пойти по стопам Брайана и в итоге позволит наркотикам управлять своей жизнью. Он звонил мне почти ежедневно и просил помочь достать наркотики. Я же сам для себя недавно решил, что постараюсь не превращаться в дилера. Однажды он очень агрессивно стал настаивать, чтобы я достал ему героин. Он даже послал за ним ко мне своего шофера. Я был настолько раздражен таким нажимом, что взял у водителя сто фунтов и вручил ему взамен банку с двумя измельченными таблетками аспирина.
«После этого, — подумал я, — он перестанет донимать меня раз и навсегда».
Однако на следующий день Джон вновь позвонил, прося следующую порцию.
— А как вчерашняя? — спросил я.
— О, даже не знаю, — ответил он. — В общем, я почти не получил никакого кайфа.
Мы остались с ним хорошими друзьями. Джон даже хотел, чтобы я сфотографировал группу для обложки книги «The Beatles Get Back». Но большую часть времени я все-таки проводил с Китом и Брайаном. Мы все были лондонцами, и мы отличались от провинциальных «Битлз» даже внешним видом и чувством юмора.
Я был очень обеспокоен тем, что происходило с Брайаном из-за наркотиков. Он ненавидел музыку, которую его просили играть для нового альбома, ненавидел Аниту за то, что та бросила его, но больше всего ненавидел Кита за то, что тот ее увел. В июле у него случился нервный срыв, и он две недели провел в больнице под присмотром сиделки. Когда он вышел из больницы, то, казалось, немного пришел в себя.
— Я понял, что задумали Кит и Мик, — сказал он. — Они хотят доказать всем, что они лучше меня и что они больше вообще не нуждаются во мне. Вот почему они даже не слушают песен, которые я пишу, спорят с любым моим предложением и отвергают все мои идеи. А мне нужно больше работать самому, потому что иначе они и правда добьют меня.
Однако выздоровел Брайан ненадолго. 30 октября на очередной сессии суда он с глубоким облегчением узнал, что суд признал его невиновным в хранении кокаина и метедрина. Затем, как советовали адвокаты, он признался в хранении минимального количества индийской конопли и в том, что позволял друзьям курить у себя дома наркотики. В итоге судья, несмотря на предыдущий случай с Джаггером и Ричардсом, приговорил его к девяти месяцам, и Брайана в полицейском фургоне отвезли в тюрьму Вормвуд-Скраб.