— Неважно…
— И мне тоже очень приятно, меня — Максим, — наконец понял, что пора познакомиться, но для себя решил — если она не хочет называть свое имя, то так и останется кошкой. — Хоть еще и рано, но нам придется поспать. Хороших снов.
Оставшись одна, Маргарита задумалась о случившемся, о муже, свекрови и даже о матери, которая и здесь пришла над ней поглумиться, добить, чтобы посмотреть, как ее дочь тонет в болоте, как ее засасывает, уничтожает вязкая рутина. Пришла насмехаться над ней, в то время, когда боли уже нет предела, все, что так дорого и важно было — исчезло, превращая чувства девушки в пустой вздох, в ненужный хлам. И возможно раньше, как когда-то с мамой, она еще надеялась, что та переосмыслит жизнь и вернется, пожелает встретиться, что-то изменить, но сейчас, в этот момент, сегодня, в данной ситуации, Рита никогда больше не пожелает, чтобы хоть что-то изменилось. Никогда не позволит этой, еще вчера — своей семье, снова ворваться в ее жизнь, не после того, что они с ней сделали. И она предпримет все, чтобы ее душа, ее чувства были под семью замками, не знает еще, как, но она научится жить, не чувствуя боли.
Покрутившись на диване еще около получаса, она все же сползла с него, не в силах уснуть, и, прошлепав голыми ногами по паркету, осторожно приоткрыла дверь в спальню хозяина, вошла и застыла в полумраке комнаты. Он лежал на спине, подложив под голову правую руку, укрывшись одеялом по пояс, левая рука вздымалась по мере дыхания, удобно расположившись на животе.
— Закрой двери с той стороны, — хрипло приказал Максим, не открывая глаз, но девушка и не подумала уйти, а так и продолжала опираться на стену, спрятав руки за спиной.
— Там светло, и я не могла уснуть…
— Зажмурь глаза, значит. И мне не мешай спать.
— Позволь остаться здесь.
— Пошла отсюда.
— Прошу, — произнесла так, и чувствовала, как к глазам подступают слезы.
Максим недовольно вздохнул и откинул свободный край одеяла, а Рита, не веря в происходящее, мгновенно пересекла расстояние от двери до кровати и, как мышка, проворно заняла предложенное место.
Вся постель была пропитана ароматом этого мощного мужчины, будоража не только тело, но и мозг девушки, которая теперь не раз пожалела, что пришла сюда. Здесь вообще невозможно спать, разве только заткнуть нос, но тогда придется умереть от нехватки воздуха. Но вот что, а умирать она не собиралась, не теперь — тем более, когда в жизни грядут большие перемены.
— Блиин, — совсем тихо простонала блондинка, не в силах не обращать внимания на такой невероятных запах.
Она не могла объяснить самой себе этого вкуса, который ощущала и носом, и языком, но это точно смесь терпких духов и тела этого большого крепкого мужчины. Убедившись, что он наконец-то заснул, девушка, не имея сил сдержать свой порыв, тихонько подвинулась к соседу по кровати и так же аккуратно положила ручку на каменный пресс, ощутив его тепло. И совсем неожиданно оказалась перевернута и прижата таким же каменным телом, которое только то и делало, что выдавало свое возбуждение.
— Девочка, ты хоть понимаешь, на что нарываешься? — хрипло поинтересовался Максим, совершенно точно ощущая каждый ее изгиб.
— На что? — сдавленно ответила вопросом на вопрос, не в силах вздохнуть полной грудью.
— Я взрослый здоровый мужчина, ты тоже уже не девочка.
— Может, я сама этого хочу, — быстрый взгляд на губы.
— Ты на эмоциях, понимаешь? Плохое настроение, потом будешь жалеть, — он пытался отговорить, видел, что для нее непросто согласиться на секс, да и вообще, она не одна из его подружек.
— Не буду, я хочу, чтобы ты меня взял, — умоляющий голос, будто он сам того не хотел. За кого она его принимает?
— Вот дура.
— Дура, но хочу, чтобы сейчас нам обоим было хорошо.
— Я даже имени твоего не знаю, — раньше Максим не пытался как-либо останавливать девушек, попадали в постель, значит, сами хотели, а об имени тем более не заботился. Только об удовольствии обоих. Только об удовольствии.
— Тем лучше, быстрее меня забудешь, да и не думаю, что такую серую мышь когда-то вспомнишь, — он прищурился на этих словах и нежно убрал с лица прядки волос, пальцами проведя по щеке.
— Действительно, серая, — прошептал он с легкой улыбкой на устах и примкнул к розовым губкам в сладком поцелуе.
Она разомкнула свои губы под натиском его языка и встретилась с ним своим, проворным, лаская и пробуя, то медленно, то быстро, наслаждаясь губами, которые то и дело смыкались с ее.
Губы. Они у него такие пухлые, что ей хотелось кончить только от одного поцелуя, хотелось ощутить их на всем теле, на груди, животе, шее, везде. Главное, чтобы он не прекращал целовать, ласкать, чтобы не прекращал дарить удовольствие, которое влекут за собой ЭТИ губы.