Максим с особой нежностью приподнял ее руки, убирая их наверх, за голову, лаская пальцами, проводя по нежной коже с внутренней стороны, к одной наклонился, провел языком до локтя и слегка прикусил, вызывая очередные мурашки в ее теле. И стон. Она протяжно застонала от его касаний и выгнулась, животом натыкаясь на твердый член, задержала дыхание и, наконец, снова почувствовала на губах сладкий поцелуй с еще немного ощутимым вкусом кофе.
Он руками прошелся вдоль женского тела, чувствуя жар сквозь футболку, спустился ниже, к бедрам, и она снова застонала, приподнимаясь, желая ощущать его всего. Тогда Максим опустился и совсем немного осторожно прикусил сосок сквозь ткань и почувствовал, как его кошечка вздрогнула и задрожала, крепко сцепив ручки на кованых прутьях изголовья кровати.
Помедлив, мужчина дал возможность ей успокоиться, за что получил взгляд, полный нежности и тепла, который раньше видел только в глазах своей матери, когда та могла просто обнять, желая передать свою любовь. Господи, что это за девушка такая?
— Прошу, еще… — умоляюще произнесла она, и, не в силах отказать, Максим проворно стянул с нее свою футболку, откидывая ту в сторону, и с удовольствием улыбнулся, глядя, как ее белокурые волосы прекрасно расположились на подушке.
Рита язычком мазнула по губам, вызвав его рык и очередной порыв погрузиться в сладкий ротик, что он мгновенно и сделал, но не задержался надолго, принялся целовать подбородок, тонкую шейку, ключицу и наконец добрался до груди. Небольшая, наверное, едва ли второй размер будет, но упругая, с красиво торчащими сосками, и тем больше манящая к себе. Левой рукой он нежно коснулся правой груди, полностью помещая ту в ладони и немного сжимая, почувствовав тепло и нежность. Больше не имея сил сдерживаться, мужчина набросился на обе, лаская по очереди одну за другой, не желая отрываться ни на секунду. Ласкал так, словно целовал губы, жарко, влажно, глубоко, а она стонала и выгибалась, когда он снова и снова несильно прикусывал зубами сосок.
Ощущала его руки везде, получала от его ласк непередаваемый кайф, и улетала от пережитых эмоций высоко, казалось, даже в небо, парила над облаками, и молила, чтобы это никогда не заканчивалось. А Максим и не заканчивал, он, наконец-то, стащил с нее трусики и широко раздвинул ножки, оказавшись слишком близко к ее жару.
— Еще не передумала? — прозвучал вопрос в тишине, в которой было слышно только их разгоряченное дыхание. В ответ Рита только покачала головой и почувствовала, как мужчина немного отклонился.
Он достал из тумбочки презерватив и, наконец-то, снял с себя трусы, которые до сих пор находились на нем как возможность дать передумать девушке, но она не желала все останавливать, а наоборот, потянулась за ним. Нежно провела ладошками по спине, пока он надевал защиту, поцеловала под лопаткой, и тут же была завалена обратно на кровать и придавлена горячим телом.
Максим снова как можно шире развел ее ножки, наклонился, целуя плоский животик, продвигаясь к груди, сжимая соски пальцами, и не спеша начал входить во влажное тело, как вдруг ощутил некую скованность в теле девушки.
— Тихо-тихо, ты чего, кошечка? Я же не причиняю тебе боли, — это было правдой, и он никогда не делал ничего грубого и плохого, что не понравилось бы его партнерше.
— Ты слишком большой для меня, — простонала, когда он продвинулся чуть дальше.
— Сейчас привыкнешь, и тебе будет хорошо, — к слову, он не соврал, двигался медленно, но уверенно.
Дал возможность привыкнуть к его размеру, и когда она все же расслабилась, Максим подхватил ее под коленками и, выйдя из горячего лона, снова погрузился с порывом, на всю длину, глубоко, насколько позволяло ее тело, а позволяло оно отлично, до конца. Он знал, как удовлетворять женщин, и этой прелестнице тем более хотел доставить удовольствие, еще больше, чем она получила во время ласк. После его первого мощного толчка Рита задрожала и крепко сжала его плоть, обволакивая своими стеночками, и он сам застонал, так хорошо ему было полностью в ее объятиях. Снова помедлил, целуя шею и плечи, а как только она успокоилась, возобновил свои глубокие, но от этого не менее нежные толчки, все больше и больше клеймя собой изящное тело блондинки.
В тишине раздавались глухие хлопки, когда их тела соприкасались друг с другом при каждом погружении в ее лоно, а малышка, не сдерживая стонов, крепко цеплялась пальчиками за его плечи, чем вызывала в нем еще большее возбуждение.