Подъехали ребята. Стоим мы, стемнело уже. И вот поначалу все тихо было, только где-то вдали слышалась перестрелка. А потом посреди ночи немцы как открыли по нашим войскам, стоящим впереди, ураганный огонь. Страшное дело! Меня вызывают к телефону. Слышу приказ: выезжай в такой-то район, чтобы к утру батарея была в боевой готовности. Мол, данные подготовишь, а цели мы тебе дадим, куда стрелять. Только я положил трубку, как мне уже снова звонят и другой приказ сообщают. Дают мне цель неподалеку от нашей балки. Я думаю: «Вот хорошо, и ехать никуда не надо». Начал готовить данные. По дальности я уже прикинул расстояние, там что-то около пяти километров было. Подготовить все надо было безошибочно: на этом участке наши и немецкие войска очень близко друг к другу находились. Проверил я свои расчеты, звоню по телефону, докладываю, что батарея готова произвести залп. Мне командуют подождать, залп пока не производить. После этого вдруг прилетает ко мне командир полка, приказывает: «Пойдем быстренько на наш наблюдательный пункт, оставляй на батарее командира взвода за старшего». До наблюдательного пункта было около километра. Дошли мы туда, смотрим. Полковник этот мне объясняет: «Вот, видишь, что здесь делается. Сюда надо дать посильнее огонька». А там у немцев и укрепления, и техника – чего только ни было: и танки, и живая сила. Но если «катюшами» ударить по ним, так из них просто каша будет! Я быстро позвонил к себе на батарею, передал им данные.
После этого командир полка мне говорит:
– Беги обратно на батарею, все проверь, чтобы ударить по ним, так ударить!
– Ладно, мы по ним хорошо ударим, – говорю. – Я половину снарядов на фугас поставлю, половину на осколочные, чтобы и фрицам, и технике досталось.
– Вот и замечательно. Минут через пятнадцать-двадцать дать залп сможешь?
– Постараюсь. – Там местность песчаная, ровная, а я молодой был, бегал быстро. Домчался, спрашиваю у своих:
– Данные подготовили, которые я вам дал?
– Да, все готово, товарищ комбат.
Я стал проверять данные по первой и второй установке, а проверять третью и четвертую поручил своему командиру взвода. Все отлично, я звоню на наблюдательный пункт, докладываю, что через пять минут дам залп. Полковник доволен, говорит, что будет смотреть с наблюдательного пункта, что у фрицев будет твориться. И вот, как дали мы! Немцы ни черта не ожидали, что по ним так ударят! Перемесили мы у них там все. Все в воздух взлетало, земля горела, металл плавился. У них такой переполох был! Видя это, наша пехота приободрилась и сразу после залпа пошла в атаку. Батарею после залпа я сразу отвел на новое место, потому что немецкая воздушная разведка наверняка же засекла ее местонахождение.
Потом полковник снова звонит мне, вызывает к себе. Я пришел, к этому времени как раз затишье наступило. Он рассказал мне о результатах моего залпа. В Сталинграде, к сожалению, мы много залпов давать не могли. У нас ограниченное количество снарядов было. Правда, уже через пару дней мне сообщили, что в таком-то районе есть боекомплект на два-три залпа, надо только доставить. Я сразу доложил об этом командиру полка: мол, у меня техники нет, давайте технику. Снаряды ведь непросто было доставить: каждый по 50 килограммов, два снаряда в ящике. И вскоре получили мы эти снаряды. Посидел я тогда немного у полковника, потом отправился назад. К этому моменту опять стрельба началась со всех сторон. Он даже сказал мне: «Если связь из-за чего-то прервется, сразу бегом беги ко мне, знаешь дорогу».