2. Глава
Сомнения, сомнения. Беспозвоночная скользкая тварь обвивает, сжимая в кольцо. Больно на вдохе, еще сложнее на выдохе… Самое трудное — лгать любимому человеку. Но, что я скажу? Что я сомневаюсь в нем и решила проверить лично, коль появилась такая возможность? Выбрала себе наказание сама — наблюдать со стороны, как блондинистая силиконовая секретарша пытается увести у меня мужа. «Паша — не теленок! Если не захочет, хрен его заставишь!» — одергиваю себя. Сколько мы прошли вместе, да этой малявке и не снилось! Хочет прийти на все готовенькое. Я, должно быть, веду себя странно, нелогично. С чего мне не доверять мужу? Что бы выбрали вы: точно знать, что ваш любимый способен изменить при сложившейся ситуации, позарившись на доступное тело, или ходить цербером, отгоняя битой охотниц, таких как Диана? Я хочу знать! Мне так будет спокойней, что я не ошиблась в своем человеке.
— Ты сегодня очень красивая, — Паша целует в щеку, а затем на месте, где прикасался губами, проводит кончиками пальцев.
Откидываю локон блестящих рыжих волос и мило улыбаюсь. Приятно, когда он смотрит с восхищением. Я в последние дни очень стараюсь «держать марку», шастая по салонам и массажистам. Вечером, когда остаемся вдвоем, устраиваю постельные игрища, перед этим демонстрируя красивое белье и восточные танцы. «Смотри, милый! Это все твое: моя любовь, верность, преданность». Я борюсь, как умею, даря тепло и ласку, показывая, что он мне очень дорог.
«Ну, если после этого загуляет с куклой, то я совсем ничего не понимаю!» — выйдя из кабинета мужа, киваю секретутке, что начальство освободила для приема остальных ожидающих в приемной.
Делаю вид, что не знаю о планах Дианы ничего… Разве что чуть-чуть подкалываю:
— Дианочка, что за духи? — фыркаю носом, стоя рядом с ее столом. — У моего мужа аллергия на цитрусовые. Вы сегодня к нему близко не приближайтесь! Не дай Бог, случится анафилактический шок!
— Анафилактический? — блеет блондинка, хлопая наращенными ресницами и кусая пухлую нижнюю губу.
— В прошлый раз хлебнул чай с лимоном и все…
— Что, все? — она крутит нервно шариковую ручку и зарабатывает косоглазие, посматривая на директорскую дверь.
— Три дня под капельницей и неделя в койко-режиме, — пугаю дальше с серьезным выражением лица.
Сегодня от Дианы пахнет чем-то ягодно-фруктовым. Нежно-розовая блузка расстегнута, едва скрывая края бюста. Волны завивки на волосах «аля-овечка».
— Павел Андреевич, подпишите здесь, — тычет маникюром, выгибаясь кошкой в спине. — И вот здесь, — перелистывает с придыханием.
Сбиваю идиллию, шлепнув увесистую папку на край стола:
— Диана, здесь куча ошибок! Почему такая безграмотность? Вы что, в школе плохо учились? Я все почеркала маркером, — раскрываю «корочку» папки и показываю разрисованный мною первый лист, на котором рябит все от оранжевых линий.
— Не может быть! — округляет голубые глазки. — Я все проверила через текстовый редактор…
Пожимаю плечами. Паша хмуро свел брови и недовольно посмотрел исподлобья. Но тут я улавливаю направление его взгляда, и он аккурат напротив бюста-четверки завис. Диана, опустив дрожащие ресницы, облизывает губы, якобы волнуясь.
— Жду в исправленном виде, — цежу сквозь зубы, желая свернуть голову мужа в другую сторону, но стараюсь держаться.
Кто бы знал, как мне хочется надавать этой увесистой папкой по лживой морде, чтобы весь лоск потек.
Пьем кофе на первом этаже в кофейне. Паша разговаривает по телефону, обсуждая сроки проекта. Боковым зрением замечаю Царского, который подошел к бариста сделать заказ. Заметив нас, машет рукой и направляется к столику, за которым мы сидим. Глазами показываю Павлу, что идет его партнер. Муж поднимается в приветствии. Рукопожатие. Паша пока оторвать трубку от уха не может, мимикой показывая и пальцем, что звонок важный. Роман кивает и переключается на меня.
— Как дела, Летти?
Бесит! Только Паша имеет право меня так называть. Для остальных я — Виолетта Игоревна Гаврилова.
— Все хорошо, Роман Сергеевич, вашими молитвами, — и мысленно: «спасибо, что подкинул нам змею, заботливый ты наш». Приходится быть максимально вежливой, натянув маску благодушия.
— Повезло Гаврилову с тобой, — это он к чему? Напрягаюсь и всматриваюсь в холод туманных серых глаз. — Может, у тебя есть клон или сестра? М? — его нисколько не стесняет, что рядом сидит мой муж.
Опускаю глаза в недопитую чашку кофе. Осторожно бросаю взгляд на Пашу. Он все прекрасно слышал.
— Царский! Таких больше нет! У меня эксклюзивное право на мою красавицу, — хмыкает и по-собственнически кладет руку чуть выше колена, сжимая больно бедро, будто метит территорию.
Перевожу взгляд с одного на другого. Что-то здесь не то. Они ведь не соперники. У меня с Царским даже намека нет на флирт. Какого черта происходит? Оба напряжены — спичку поднеси и рванет. Совсем не нравится вызывающаяся улыбочка Романа, словно он что-то знает, чего не ведаю я.
— Схожу, еще кофе повторю, — стало неприятно с обоими рядом находиться.
Поднимаюсь и иду, чувствуя прожигающие взгляды в спину. «У цацкина есть что-то на Павла», — появляется колющая догадка. Обернувшись, вижу, как муж тычет Роману пальцем в грудь. Лицо Паши покраснело от гнева. «С закупками пролетели или что?» — ухожу в самообман.