Разжившись на кухне стаканом молока, присаживаюсь в кресло гостиной. Думаю об убитой Диане. Девчонка была в сговоре или просто убрали, как свидетеля? Пашка говорил, что секретарша так и не дошла с мандаринами. Вспоминаю тот день, где я была вся в своих переживаниях и мыслях. Дианка пыталась напроситься на аудиенцию, но я только рычала в ответ и отмахивалась. Черт! Почему все так?
23. Глава
Утро было не доброе во всех смыслах. Она проснулась на диване в гостиной, не понимая сначала, где находится. Трезвон телефона не умолкал. Поискав глазами источник шума, обнаружила его на полу, рядом с диваном, лежащим экраном вниз. Перевернув экран, увидела, что нарушителем спокойствия был Царский. «Что этой сволочи в такую рань нужно?» — принимаю звонок, мазнув пальцем по экрану.
— Летти! — орет, как не в себя, даже дернулась, получив звуковой удар. Как только перепонки выдержали...
— Что ты орешь, Роман? — гундосю в трубку и сажусь на диване, свесив ноги.
— Секретарш на вас, Гавриловых, не напасешься! Ты знаешь, что Диану убили? — продолжает голосить.
Боковым зрением замечаю движение. Со скоростью болида налетает Макс и выхватывает у меня из рук телефон, даже крякнуть не успеваю.
— Царский, ты охуел звонить моей жене с утра? — рокот разносится по дому. Сцепились два хищных зверя, точнее лев и шакал.
— М-максим В-валерьянович?
— Да!
— Виолетта Гаврилова ваша жена? Я не ослышался?
— Сварская она! Сварская! Запомнил? Если у тебя есть вопросы, то давай к двенадцати в офис «Гарда» подгребай. Еще раз услышу подобный тон…
— Я понял. Буду к двенадцати.
Хлопаю глазами, глядя на нового муженька. Уже раскомандовался тут, понимаешь. Ничего, Виолетта научит жизни, даже такого племенного и горячего… Взгляд сам собой опускается ниже пояса. Вспоминаются впечатления от бурной ночи. Не-е-ет! Размерчик мне не показался. Как он его раньше прятал? К ноге, что ли, приматывал?
— Правильно мыслишь, любимая, — это уже урчание довольного кота. — Ничего не болит? Все нормально? — цепляет за подбородок и заставляет смотреть в глаза.
Прислушиваюсь к себе. Все нормально. Если и были с непривычки болевые ощущения, то теперь все неплохо.
— Все хорошо, — выдаю хриплым голосом курильщика, которому не терпится затяжку сделать.
— Моя идеальная женщина — Виолетта. Я только тебя увидел и сразу понял, что мы — идеальная пара.
«Пой, голубь сизокрылый, пой. А от хорошего «доброго утра» ни за что не откажусь. Почему мужики думают, что все мы на уши эрегированные? У меня другой локатор не хуже работает…» — тянусь и спускаю резинку его трусов, освобождая голосующий член.
Несколько минут скачек. Волосы в разные стороны. Хорошо покричали! — сползаю с размякшего тела.
— Виола? — окрикивает меня, не понимая, куда это я собралась. А где всякие нежности и поцелуйчики?
— Я в душ! Приготовь кофе, пожалуйста… любимый, — взгляд из-под ресниц всегда работал на Пашке. Вижу, что Максимушка выдохнул и облизал взглядом обнаженную фигуру.
Марширую, откидывая волосы назад и натыкаюсь на парнишку, застывшего с открытым ртом. «Охранник, наверное» — готова стукнуть себя в лоб, что забыла… они тут шастают по утрам.
— Вольно! — машу рукой, чтобы отмер. Хочу уже продефилировать дальше…
— Па-а-ап! А че у тебя тут шлюхи голые расходились?
«Пап? Как пап? Что за нахрен блин?» — заметалась, не зная, куда прошмыгнуть. Спрятавшись за угол, выглядываю, что дальше будет. Сварский уже трусы натянул и выходит навстречу детинушке.
— Савелий, какие шлюхи? — а голос строгий такой.
— Рыжая. Во-он туда побежала, — и тычет в мою сторону, паразит.
— Нет в этом доме женщин с низкой социальной ответственностью.
— Но я же только что видел…
— Забудь все, что видел, — складывает руки на груди. Хорош все-таки у меня новый муженек! — любуюсь статным мужиком в труселях.
— Это мачеха твоя, шалунья. Скоро я вас познакомлю.
— Ма-че-ха? — разбрызгивая слюну, выговорил по слогам говнюк и снова повернулся в ту сторону, где я затаилась. Хоп! Убираю свой любопытный нос, прижавшись к стеночке.
— Виолетта, любимая! Халат есть в ванной.
— Слышу я, слышу! — шиплю змеей, запираясь в комнате, называемой ванной. — Откуда сын? Да еще такой большой? — разговариваю сама с собой под тропическим дождем душа.
24. Глава
Семейный, мать его, завтрак! Ерзаю на стуле под ироничным взглядом пасынка. Савелий оказался усыновленным в десятилетнем возрасте сыном друзей, которые погибли в автокатастрофе. Макс старался, чтобы в прессе его имя не мелькало. Здоровый лоб двадцати двух лет явно не одобряет выбор папеньки и всем видом показывает мне свое пренебрежение — рожа кислая, будто лимонов нажрался. Стоило Сварскому отойти ненадолго, чтобы поговорить по телефону, как голубые глазенки тут же нацелились на меня, загораясь недобрым блеском. Пью спокойно кофе, листаю ленту в социальных сетях. Никак на его разглядывание не реагирую.
— Думаешь, подцепила богатенького мужика и в шоколаде теперь?
Поднимаю одну бровь и перевожу вопросительный взгляд на наглеца: интересно, что он еще выдаст.
— Видал я таких, как ты. Только деньгами помани, и все команды выполните. Сколько за ночь берешь? — кладет свою лапу мне на колено, больно сжимая. — Отсосешь мне за штуку баксов?