— Гаврилов, тебе прямо сейчас показать дебильное выражение лица?
И показала, обернувшись, «смайл» от уха до уха. Павла перекорежило. Сквозанул, хлопнув дверью.
Расстояние между утром и вечером сузилось. Здесь время идет по-другому. Затянулись последние швы. Чуть отросли волосы. Рыжий ореол вокруг головы. Длинные локоны срезали, зашивая рассеченную кожу в нескольких местах. Похудела настолько, что кажусь скелетом, просто обтянутым кожей. Из-за сильного сотрясения все время рвало, стоило только что-то проглотить. Сейчас лучше. Перехожу на жидкие каши, овощные и фруктовые пюре. Не прекращают тыкать капельницы с глюкозой. Вены у меня — что надо, мечта наркомана. Все исколото, живого места не найти.
В тапочках на босу ногу и в висящей на мне, как на вешалке, пижаме, должно быть выгляжу сумасшедшей, сбежавшей от санитаров. Какого дьявола я выбралась из палаты? Не обнаружив охрану у двери, обрадовалась, как наивный ребенок, и пошла вперед…
«Вымерли что ли все?» — Виолетта уже «третий уровень» прошла спокойно, спустившись по лестнице на первый этаж. За стойкой медсестра уткнулась в телефон, но на движение среагировала. Окинув меня бессмысленным взглядом, вернулась снова к дисплею. Правильно! Виолетта — не такое интересное событие. Просто иду мимо, шаркая тапочками, никого не трогаю.
Вау! Вот он, мир за пределами больничных стен. Не успеваю насладиться свободой…
— Далеко собралась, любимая? — раздается справа.
В ноздри ударяет сигаретный дым. Сварский в простом синем спортивном костюме. На голове кепка. Больше на гопника похож, чем на олигарха.
— Гуляю, — блаженно втягиваю кислород и закрываю глаза.
— Всегда знал, что с тобой легко не будет. Виола, ты — ходячая катастрофа.
— Да, я такая, — рассматриваю прилежащую территорию. Здесь другой пейзаж: с дорожками, скамейками и отцветающими розами на клумбах. Из окна все выучила до деталей, а тут — новая картинка. Запах цветов так и манит подойти поближе и вдохнуть полной грудью.
— Пойдем, прогуляемся немного, — подает мне руку.
Посылаю взгляд: «А что, так можно было?». Под глазами у Максима залегли темные круги. Слегка не брит. Странно дергается левая щека. Но даже такой, несколько рассеянный, давит авторитетом. Ждала, пока темные глаза на мне остановятся. Нахмурился. Морщинки расходятся у глаз к вискам. Тяну руку и пытаюсь их разгладить.
— Поехали домой, а? Хочу к тебе. Соскучилась.
— Еще немного и заберу вас обоих, — дотягивается губами и целует середину ладони.
Куклой выпучила глаза. Кого это еще заберем?
— Савелий на четвертом этаже, над тобой. С ранением в легкое, — показывает пальцем на здание.
Смотрю в том направлении. В окне силуэт мужчины.
— М? — не знаю, как сформулировать вопрос, но муж сам помог:
— Савка с нами увязался. Шальная пуля. По сути, он спас вам с Пашкой жизнь. В спину стреляли. Он закрыл собой.
Не знаю, как выразить степень охренизма. Этот балбес? Да, ладно?! Он бы на моей могилке сплясал… Что-то не верится.
— Для Сварских семья — не пустой звук, Виола. Ты — наша единственная женщина в семье, и будущая мать моего наследника.
29. Глава
Павел
Как я умудрился потерять все и сразу? Две похожих морали: верность и преданность — они не зависят от половой принадлежности, социального статуса или цвета кожи. Дав брачный обет, ты несешь ответственность за того человека, которого назвал своим. В какой момент я свернул с этого пути? Что во мне сломалось? Наше общее горе о потере долгожданного ребенка — только повод, только меркантильное оправдание своему свинству и обуявшей похоти. Мне каждый раз было жутко стыдно за все, что творил и продолжал творить. А потом Летти обо всем узнала. Вот тогда я познал всю силу своего падения.
Самым страшным наказанием было увидеть равнодушие в ярких глазах цвета весенней зелени. Она больше не хотела на меня смотреть. Холодное презрение и что-то сродни брезгливости. Я превратился в куклу Вуду в ее руках. Жена знала, куда воткнуть иглу, чтобы корчился как уж на сковороде, прося пощады. Я готов был отдать все, что у меня есть ради прощения, чтобы вернуться на несколько лет назад, угнав у какого-то безумного профессора машину времени. Но это все фантазии. Обстоятельства были сильнее меня, и я сдался. Мы сделали шаг в разные стороны, и Виолетта, даже не оглянувшись, пошла дальше с гордо поднятой головой. Как предатель и убийца собственной судьбы — я застрял на месте, не понимая, зачем мне дальше жить… Больше нет причин и повода видеть ее. Больше у меня ничего не осталось.
Да, я явился на ее свадьбу. Мою любимую женщину увел Сварский — два выстрела в грудь и один в голову. А что ты хотел? У тебя в руках была богиня, но шлюхи оказались интересней. Стоило оно того, чтобы сейчас, как пес бродячий, заглядывать через витрину на красивую жизнь бывшей жены?
Мы тогда с олигархом подрались, вцепившись в друг друга мертвой хваткой, и мне было насрать, если он меня размажет по полу на глазах у всей разодетой толпы.
— Отвали от нее, дебил! Виола — моя жена! — рычал мне в лицо.
Стало понятно, что Сварский никогда своего не отдаст. Такой — как бронепоезд, не свернет с намеченного маршрута. Конечно, олигарх победил, но, на удивление, добивать не стал. На секунды мелькнула жалость на породистом лице, и он опустил занесенный кулак.