Настроение замечательное! Обдурив своих мужиков, добралась до фойе. Луплю по кнопке вызова лифта. Створки открываются и навстречу вываливаются Пашка и Ромашка.
Блин-блинский! Я же сама назначила Гаврилова управляющим. У него сейчас наблюдается ремиссия. Слава Богу, болезнь отступила и показатели хорошие…
— Летти?!
— Виолетта Игоревна? — вторит Царский, будто совсем не ожидал меня здесь увидеть.
«Нет! Горшок цветочный! Не ждали хозяюшку, да?» — растягиваю улыбочку, и чирикнув: «Привет, мальчики!», просачиваюсь между ними в лифт. Застыли оба истуканами. А когда опомнились, двери перед носом удивленных товарищей сомкнулись и Виолетточка поехала.
Вот мой офис. Люди снуют туда-сюда в рабочем процессе. В приемной, на месте секретаря, женщина средних лет, смотрит сквозь очки строго:
— Директора нет на месте!
— Уже здесь, — сообщаю радостно. — Я — Сварская Виолетта Игоревна, — подаю руку для знакомства.
— Родственница директора? — тетя явно тупит, жамкая мою ладошку. Что ж такое-то? Совсем про меня забыли. Ничего! Мы это быстро исправим…
— А вот и наш директор… — смотрит куда-то за мою спину. — Савелий Маркович! К вам родственница пришла, — и тычет на меня.
Разворачиваюсь к сыночке. Надеюсь, у Сварского есть еще запасные приемные дети? Потому, что сейчас одним станет меньше…
— Мария Нестеровна, налейте нам чайку. Мы, с мамой, в кабинете побеседуем, — заявляет лже-директор и распахивает дверь МОЕГО кабинета.
— Какого?... Что за херня творится? Я не помню, чтобы назначала тебя директором! — а чего тянуть? Начинаю орать прямо с порога, сделав руки в боки.
— Успокойся, мачеха! Тебе нельзя волноваться… — проходит мимо и преспокойненько садится в МОЕ кресло.
— Я тебя сейчас так успокою! — наступаю ближе, обхватив пакет «мешочком», чтобы дать по дурной башке. — Это моя фирма! Это мой кабинет!
— Больше — нет, — говнюк разводит руками. — Тебя, мачеха, признали недееспособной, и отец передал фирму мне…
Он что-то еще говорит, а у меня в голове шум и штормовой ветер. Ноги не держат. Плюхнулась на крайний стул. Руки опустились, из них выпал пакет. Что-то посыпалось на пол… Как мог Максим так со мной поступить? Как?! За моей спиной, получается, провернул.
— Отец заботится о тебе. Мачеха, у тебя и так есть все, что пожелаешь, — включается фоновый звук.
— Но почему он решил за меня? Мог бы посоветоваться. Что у меня есть, скажи? Все, что было — это «Гард», — и тут меня ошпарила основная мысль. Господи! Я — недееспособная. По факту — полностью бесправная. Что балбес мне тут втюхивает, что у меня что-то есть. Я теперь — никто. Просто имя, фамилия и отчество в паспорте, по которому теперь даже в сраной забегаловке «деньги за пять минут» кредит не дадут. С какой целью Сварский провернул такое? Понятно, что заключение врачи могли написать, какое он захочет. После травмы головы я теперь ебнутая по документам и по жизни, да? Как же мне хреново, что хочется взвыть.
— Я теперь психбольная… Значит, мне ничего не будет, если я тебе уши откушу, задрот? — поднимаю на него глаза.
Побледнел. Очень Савушка испугался за уши. Вы сами дали мне определение. О каких детях мечтает Максим от полоумной женушки?
32. Глава
«Так, Виолетта! Надо успокоиться. Нельзя давать повода еще и в дурку себя закрыть», — медитирую, сидя на диване в гостиной. Пасынок привез обратно домой, сдав на поруки охране. Не особо я сопротивлялась. Смысл биться в истерике? Да и не то состояние, чтобы выцарапывать Савушке бесстыжие глаза. Пока не понятна роль пасынка во всем этом цирке. Надо понять, зачем Максим так поступил со мной… Думай не думай, обида кольцом сдавила ребра. Теперь точно чувствую себя больной, будто еще раз отпинали сапогами.
Подобрав под себя ноги, пью ромашковый чай. Появилась домработница Нина. Мне только ее жалостливого взгляда не хватало! Реально все думают, что у меня крыша поехала? Не замечаю слезы, которые начинают капать в чашку. Я теперь у Сварского вместо домашнего питомца: кормить, жалеть, гладить? Да ну — бред! Вспоминаю ошарашенные взгляды бывшего мужа и партнера… Похоже, они в курсе, что у меня «с головой плохо». Все в курсе, кроме меня.
Вокруг кружили люди, что-то спрашивая: хочу ли покушать, что-то пить… На все вопросы был только один ответ — нет. Мысли разные витали, от побега в Урюпинск, где у меня тетка проживает на окраине и разводит курей, до звонка знакомому прокурору, который еще Борьку покойничка помогал вытаскивать…
— Виолетта, мне говорят, что ты от еды отказываешься, — морщится, словно зуб у него болит. — Милая, давай поговорим? — присаживается рядом.
— Говори, — скашиваю глаза, не повернув головы. — Я вся во внимании.
— Родная, тебя пытались убить из-за фирмы. Но ты бы не подписала отказ от нее, верно?
— Верно, — киваю головой.
— Я подарю десять таких «Гардов», развлекайся, как хочешь… Только надо сначала найти заказчика… Посмотри на меня.
Медленно поворачиваюсь. Ой, какая забота на лице! Шарит глазами, пытаясь понять, о чем думаю. Кадык дергается. Волнуется муженек. Вон, ручки тянет. Накрывает мою лежащую ладонь своей, поглаживая большим пальцем запястье. «Мило, очень мило. Почти поверила, ага…».