Стоило покинуть комнату, как доносится тихий голос мужа:
— Савелий, что у тебя за секретные беседы с моей женой? — торможу и прижимаюсь спиной к стене.
— Ты сам просил за мачехой присмотреть…
— Присмотреть и становиться ее сообщником — разные вещи! — в голосе вибрирует раздражение.
Так и хочется заглянуть и посмотреть на выражение лица Сварского. Он меня ревнует, да? Чего взъелся на парня? Сдерживаю себя, чтобы не выпрыгнуть чертом из табакерки, заорав: «Не трожь ребенка!». Не дождавшись больше ответа от Савелия, который, скорее всего, ушел в обидчивый игнор, пошла собираться в салон.
— Так! Давай по порядку! — Костя дымит у открытого окна, периодически высовывая руку на улицу, чтобы стряхнуть пепел. — Тебе анонимно присылают видео с Пашкой. Потом Семенов оказывается той крысой, которая работала на конкурентов. Еще и похищение… Ну ты, мать, даешь! В кино такого не покажут. Как скучно я живу.
— Готова поменяться! Я таких приключений не заказывала! — болтаю ногами, сидя на высокой кушетке, где мне якобы мнут сейчас бока массажем.
— Ты выходишь замуж за Сварского, чтобы завершить сделку и быть в безопасности, не потеряв фирму. А в итоге…
— В большой жопе я, в итоге! Ни фирмы, ни свободы… Даже сейчас за дверью сидит цербер, и еще один в машине, — кричу шепотом, боясь, что нас могут услышать.
Костя, переодетый в голубой халат массажиста, вполне вписывается в нашу разыгранную, как по нотам, историю.
— М-да, Виолетта. Загнала ты себя в болото с крокодилами. Дееспособность возвращать сложно, но можно. В суде ты должна будешь доказать, что понимаешь значение своих действий. Возможно, придется не один суд пройти. Но, мой тебе совет… Подожди. У твоего нового мужа могут быть веские причины так действовать.
— Ты издеваешься? Я не живу! Просто существую в ограниченном пространстве. Сколько ждать? Год? Два? Так действительно с ума сойти можно, — стону, заламывая руки. Во мне плещется отчаяние. Лучше прожить день, дыша полной грудью, чем всю жизнь прятаться и бояться. — Кость, помоги, а? Подскажи хорошего адвоката… И по бракоразводным делам тоже.
Раздается стук в дверь. Вздрагиваю и кидаю испуганный взгляд на друга. Он — само спокойствие. Отстреливает сигарету в окно и уверенно подходит ко мне.
— Ложись и стони.
Сообразив, чего от меня хотят, рванула с себя блузку, и оставшись только в бюстгальтере, ложусь на живот, вытянув руки по швам. Тын! Костя отщелкивает застежку бюстика. Сверху льется подогретое в специальной ванночке ароматное масло.
Снова требовательный стук.
— Я занят! — рявкает недовольно, размазывая по мне субстанцию. Сильные руки мнут спину вполне профессионально, будто он каждый день этим занимается.
Несмотря на предупреждение, дверь распахивается и в кабинет вклинивается мое сопровождение, ранее сидящее в коридоре.
— Приказ проверить, чем вы заняты, — бубнит мужик.
У меня лицо провалилось в отверстие для головы. Я охранника не вижу, но чувствую, как по позвоночнику ползет чужой взгляд.
— Пошел нахрен! Не видишь, я — голая! — начинаю тоже верещать истеричкой.
— Извините! Занимайтесь дальше…
Двери прикрывает, осторожно защелкивая. Минутная пауза. Мы прислушиваемся в четыре уха.
— Думаешь, Сварский тебя отпустит? Виол, идет игра по-крупному. Попробуй описать ваших вчерашних гостей.
Рассказываю все, что могу вспомнить. Костя задает вопросы, продолжая массажировать кожу. Я совсем расслабилась.
35. Глава
— Прости, Костя, что втянула тебя в это дерьмо. Не надо было, — придерживаю грудь рукой. Друг застегивает мне лифчик. Легкое касание между третьим и четвертым позвонком, совсем не связанное с застегиванием.
— Виол, твое доверие дорогого стоит. Уверен, что ты нашла бы выход и без меня. Прими к сведению, я для тебя готов сделать многое…
— Но?
— Но ситуация странная. Твой Сварский ищет крысу и пытается таким способом… не совсем корректным, конечно, защитить тебя. Мне незачем его оправдывать, ты ведь понимаешь. Я тебе больше скажу! Уйди ты от второго мужа, был бы только рад. Ты — настоящая, правильная, красивая. Могла бы стать замечательной женой и матерью для…
— Для Маруси? — в горле стекло. Моя мечта стать мамой. Где-то там есть девочка, которая растет без любви и ласки женщины. Господи, как сделать правильно и ничего не испортить? Сколько еще раз нужно ошибиться, чтобы стать счастливой? Есть лимит на ошибки?
— Просто подумай, Виол, когда все закончится. Я буду ждать, — снова легкое касание, будто крылья бабочки мазнули по плечу.
Сомнений стало еще больше. Планируешь, надеешься на результат, а по факту — с чем пришла с тем и ушла. Бреду под конвоем до машины. Тошно. Накрыло меня у распахнутой двери нашей бронемашины тонированной. Кричу, запрокинув голову. Дико ору, оглушая округу звуковой волной. Корежит. Согнулась, держась за живот. Крик переходит в тонкий визг, угасая до хрипа. Сижу на корточках, пытаясь осмыслить: что такое было вообще.
— Виолетта Игоревна, болит где-то? Что случилось? — прыгает вокруг охрана, не зная, что со мной делать.
Кроме легких уже ничего не болит. Слышу, что второй олух вызывает скорую помощь. Резко выпрямляюсь и выбиваю у него из рук телефон, который отлетает в сторону и шмякается прямо на проезжую часть, чтобы быть раздавленным первым же автомобильным колесом.