Закатываю глаза. Отхожу в сторону и прислоняюсь спиной к стене. Гаврилов переступает с ноги на ногу, нервы не бережет, скрипя зубами. Его сейчас молокосос уделал и продолжает издеваться, хмыкая и перелистывая страницы договора.
— На! — кидает в Павла почерканное ручкой художество и тот едва успевает подхватить на лету. — Исправляйте! Комиссию уменьшить и сроки исполнения на неделю увеличить. Видел, какой размер штрафа за просрочку? Все я за вас должен думать?!
Не мешаю. Питаюсь негативом, бьющим через край в Гаврилове. Карие глаза горят неприкрытой ненавистью. До этого дня не вдавалась во взаимоотношения между ними. Знаю, что пасынок держал Пашку в черном теле и гонял в хвост и в гриву. Хотелось бы съязвить Саве: «Как же мы без тебя до этого жили?». Но здесь он прав во всем. Даже я пропустила важные нюансы… Есть в пасынке звериное чутье, этого не отнимешь.
— Что он здесь делает? — шипит бывший, едва за пасынком со скрипом закрывается «калитка».
Делаю пометку как-то смазать, чтобы не раздражала противным звуком.
— Мы же родственники, — поднимаю брови, что он лезет не в свое дело.
— Летти, с ними с обоими? — хлопает карими глазами.
Сначала даже не поняла, что Гаврилов такое спросил, но когда до меня дошло через пару минут…
— Ну ты придурок! Не суди всех по себе, понял?! — я в ужасе от того, какой испорченный этот человек, и что он мог про меня подумать.
— Ты когда-нибудь думала, что было бы… если наш ребенок был жив? — смотрит на мой живот.
— Гаврилов, не смей! — обхватываю себя руками. Зачем мне пускаться в болезненные воспоминания? Прошлого не вернуть. Сейчас у нас с Андрюшей все хорошо. Срок беременности перешагнул роковой порог… На целый месяц. Мой сильный и смелый малыш цепляется за жизнь, несмотря на трудности: скачки давления, была отслойка плаценты на раннем сроке, я уже не говорю о безумном мире, который нас окружает.
— Благословляю тот день, когда я узнала какой ты подлец, Пашенька. Так бы и жила иллюзорными надеждами, что у нас семья.
Верила ему, ждала, что все наладится. Пила по его настоянию противозачаточные таблетки, от которых тошнило. Он не имеет права попрекать меня. За свое счастье быть матерью я уже заплатила сполна.
— Сварские тебя используют, дурочка! — злой смешок. — Как все мы… — размахивает свернутыми договорами, как на митинге речь толкает.
Заметно, что Пашку несет на откровения. Из него лезет желчь и агрессия. Задело, что я высказала?
— Запомни простую истину: нельзя использовать того, кто непредсказуем. Давно ли ты меня просчитал, Паш?
Бывший муж отводит глаза в сторону.
47 Глава
В окно наблюдаю, как Павел идет к своей машине. Задирает голову, чувствуя мой взгляд. Не шарахаюсь. Прятаться не собираюсь. Да, смотрю. Что такого?
— Ручкой ему еще помаши, — цедит в затылок Сварский-младший.
— Лучше пиццу закажи, — поворачиваю голову и смотрю через плечо. — Мне «Маргариту» и сырную.
— Мам, я могу еще за фисташками сгонять. У нас закончились, — зарывается носом в волосы и втягивает ноздрями мой запах.
— Не закончились, а ты дохомячил! — отвожу голову. — И томатный сок купи! — ору вдогонку.
За Савелием закрывается дверь. Что-то держит у окна, заставляя остаться. Теперь светлая голова видна внизу. Парень хорош внешне: высокий, правильные черты лица, поджарое тело. Девушки, проходящие мимо, оборачиваются, явно его персону обсуждая. Перед своей спортивной машиной замер, повернулся. Подняла руку, поиграв пальчиками — жест сам собой получился. Улыбка освещает все лицо, будто радугу увидел и желание загадал. Наверное, привыкаю к странностям в поведении пасынка, и готова принять тупиковую ветвь эволюции Сварских… с придурью и закидонами.
Решаю протереть пыль с полок. Передвигаю книги, свои сувениры, привезенные из путешествий. Это чего такое? Замечаю в статуэтке египетской кошки «третий глаз» между ушей. Она была задвинута за остальные, ей подобные. «Камера слежения!» — определяю лишний орган чувств у Бастет — богини плодородия в виде кошки. Осторожно выковыриваю «око зла» и подношу к лицу, зажав между двух пальцев:
— Кто бы ты ни был! Пошел к черту! Это мой дом, понял?! — шиплю на неизвестного, наблюдающего сейчас за мной.
Сжав в кулак «жучок», соображаю, что делать и как давно эта штуковина появилась. Тряпка забыта на полке, книги остались лежать кучей на журнальном столике. Меряю шагами гостиную, пытаясь успокоиться. Так! Месяц назад этой дряни точно тут не было. Хорошо помню, что уже передвигала все на полочках. В квартиру есть доступ у Савелия и ключи у Гаврилова, запасные в наличии. Пашка по закону является совладельцем данного жилья.
«И сколько вас понатыкано?» — кружусь на триста шестьдесят пять градусов, окидывая внимательным взглядом комнату. Что мне прикажете делать теперь? Я не хочу участвовать в реалити-шоу с собой в главной роли. Выход только один — менять место дислокации. Отель сразу отметаю. Вернуться к Максиму?
— Мам, я пришел! — бросает ключи на стойку прихожей. — Купил десять пачек разных орешков и три литра томатного сока! — докладывает воодушевленно.
Чтобы не казаться статуей, киваю:
— Отнеси на кухню, Сав.