Плечи расправил, глаза заблестели — петух гамбургский. Присел скраю, взял меня за руку. Теребит мои пальчики, зацеловывает каждый. Тьфу, блин! Оп! Не ожидала. Дернулась, аж подпрыгнув, когда этот му-мужчина на живот руку положил, покусившись на самое сокровенное.
— Никому не дам вас в обиду. Я согласился только ради того, чтобы ты была со мной. Пришлось дурачка изображать, что вижу в тебе свою мать. Не похожа ты на нее совсем, Виола. Она вечно на меня орала и на отца, что мы ей жизнь испортили, выбрала не того мужика. Надо было за Сварского замуж выходить… Отец выпустил из рук руль на мосту, сдался. Глаза у нее были голубые, а твои — зеленые… Ничего красивее не видел.
— В туалет хочу. Куда можно сходить? — действительно хочу, сильно, и так же сильно желаю сбежать от него хоть на немного и прийти в себя.
Закрывшись в туалете, держусь за стены, расставив руки. В ногах слабость, колени дрожат. Вывод только один, что и в воду добавили снотворного, не пожалев никого из беременных женщин. Люди, которые творят подобное — нелюди вовсе. Не знаю, с кем пасынок там договорился, но нужно спасать себя и ребенка. Чудик, видите ли, выторговал нам отступные. Наивное! Если мы пока живы, значит еще нужны для чего-то.
— Ничего, Андрюша, мамочка что-нибудь придумает, — глажу животик. В ответ получаю несильный толчок и радуюсь только этому.
— Виола, все в порядке? — испереживался за дверью Савелий.
— Все нормально! — кричу сразу же в ответ, боясь, что он дверь вышибет. Нажимаю кнопку слива и открываю защелку двери.
Стоит. Караулит. Смотрит настороженно, словно ожидал, что я смоюсь по трубам… Даже заглянул в туалет проверить. Зачем, спрашивается? Вдруг, я какахами на стене послание писала?
51 Глава
— Сав, а кто самый главный? Кто все это затеял? — низ живота потягивает, но я себя успокаиваю поглаживаниями.
Живот две недели назад опустился. Тяжело ходить, спать просто стало невыносимо. Вы когда-нибудь пробовали с рюкзаком, одетым спереди, в котором по ощущениям килограмм пятнадцать, жить на постоянке? Устаешь морально и физически… Но, если я раньше хотела поскорей взять Андрюшу на ручки, то теперь хочу время оттянуть как можно дальше. Во мне он в безопасности. Сыночка не отнимут и не обидят, им придется сначала иметь дело со мной.
Савелий хмуро меня рассматривает, весь мыслительный процесс на лице. Гамма эмоций, где одна сменяет другую — раздражение, сомнение, жалость… Мысленно представила, что пинцетом выдираю брови по волоску, приговаривая: «Верни мне мужа, гаденыш! Пусть не самый лучший был… Но он — мой муж!».
— Любимая, для твоей безопасности, знать такие вещи не стоит. Пока ты со мной, тебе ничего не угрожает…
«Ну, да. Кто от тебя защитит, отморозок?».
Для меня специально включили новостной канал, где дикторша силиконовыми губами вещала о смерти Сварского от несчастного случая при перелете, вертолет упал и разбился. Останки сильно обгорели, но судмедэксперты по ДНК определили, что магнат был на борту.
«Приносим свои соболезнования близким…», — заунывным тоном выдает губастая.
Кадры выжженной земли и обломков, среди которых чудом качался на ветру уцелевший подснежник. Мы с подснежником на одной стороне — жить не ради, а вопреки.
Разбила я плазму торшером. Было не просто, но Виолетта справилась. Пусть больше не показывают мне такое. Мне бы заорать в три горла, как Станиславскому: «Не верю!» и пойти в атаку с торшером наперевес… Мечты. Реальность такова, что я даже быстро бегать не смогу. Придется брать хитростью — последний патрон, оставшийся в наличии.
Все здесь опостылело. Хоть Савушка и говорит, что я — хозяйка в доме, гостеприимством не пахнет. За мной ухаживает девушка-медсестра, меряет давление, слушает сердцебиение ребенка. С умным видом она записывает все в карточку. А я делаю вид, что не слышу, как она повизгивает, когда пасынок трахает ее через две двери от моей спальни. Милое гнездышко охраняют по периметру мужики в камуфляже, с собаками. Общаются церберы по рации, постоянно шастая под моим окном второго этажа.
Странные визиты поздними вечерами, перед которыми Савелий строгим голосом убеждает даже к окну не подходить. Вот и сейчас свет фар нескольких автомобилей вспышками прокатывается по стене. Замерев, прислушиваюсь к любому звуку. Снова закрывают дверь на ключ к ночи с той стороны «для моей же безопасности». Меряю шагами комнату, успокаивая себя и ребенка, нашептывая: «Все будет хорошо, малыш…». Замираю, услышав скреб в дверном замке. Запахиваю халат, подвязывая поясом почти под грудью. Тот, кто ковырялся в замке, постоял немного и шаги стали удаляться по коридору. Подкрадываюсь ближе, боясь лишний раз дышать. По спине холодок, в то время как ладони вспотели. Поворачиваю ручку, и она поддается. Неизвестный открыл дверь… Только с какой целью?
Приоткрыв створку, слышу мужские голоса, доносящиеся с первого этажа гостиной. У пасынка гости, от которых он меня усиленно прячет… Или их от меня. Крадусь босиком. Звуки становятся резче. Они смеются, что-то обсуждают. Звон бокалов. Так! У них вечеринка, а Виолетту не пригласили? Любопытство — не порок! Самые любопытные в космос уже слетали. Не проверишь — не узнаешь ничего. Словно мотылек лечу на пламя…
— Здрасьте!
Перед пятью мужиками предстал колобок в белом махровом халате, с рыжей шевелюрой и голыми ногами. Савелий в деловом костюме, как и все они — четверо. Возраст разный. Самому старшему лет сорок пять.