— Что там Катенька, как она, рожать скоро ей. — спрашивал Тимур Исаакович, и Сашка подробно рассказывала обо всех домашних делах.
Наконец, УАЗ притормозил у одного из белокаменных домов, и девчонки выбрались из машины. Саша осмотрелась, особым взглядом художницы отмечая невероятную красоту этих мест. Казалось, за тем берёзовым лесом ничего нет, и они очутились на краю вселенной. Ясное лазурное небо касалось крон деревьев, и верхушки их протыкали перистые облака.
— Идёмте, ласточки, согреетесь сейчас, ух, заморозили мы вас! — открыл калитку Тимур, и, сдвинув на затылок каракулевую шапку и с улыбкой распахивая объятия вышедшему навстречу Марату. — Здравствуй, дорогой, вот и прибыли гости, встречай хлебом-солью, да девчат жалуй!
Услышав за дверью громкие голоса и смех, Аиша выглянула в окно, и, увидев гостей, оглянулась на русского.
— Это дядя Тимур! Он лучший друг моего деда. Пойдём, ты чего притих?
И, сунув под мышку кувшин с мускатным отваром, который замешивала для снадобья, метнулась к двери.
— Знакомьтесь, это моя внучка Аиша. — притянув девчонку к себе, пробасил Марат, и Сашка улыбнулась ей, искренне и открыто — Аиша была примерно её возраста, хорошенькая и чернявая.
— Привет! — риторически коснувшись щеками, девушки взялись за руки. — Я Саша, а это Аня. Что это у тебя? Так пить хочется!
— Ореховая настойка, хочешь? Очень вкусная! — с готовностью протянула Алексе кувшин Аиша, и та с жадностью припала к горлышку.
С удовольствием осушила половину, не зная о страшном действии муската на организм во время беременности, при её-то аллергической реакции на орехи…
— Ух, ты, красиво! А можно мне надеть такой же платок? — восхищалась рыжая, трогая воздушный шарфик на волосах Аиши.
— Конечно! Идёмте в дом, у меня их целый сундук! — захлопала в ладоши дагестанка и первой юркнула в двери.
— Сань, идём! — позвала Анька, и потащила её за собой.
В доме было уютно, цветастые занавеси отделяли мужскую и женскую половину жилья, и Саша засмотрелась вокруг, дотрагиваясь до глиняных пастушек и зверей, как вдруг взгляд упал на шагнувшего к ней молодого человека.
Она его узнала сразу, несмотря на то, что он похудел, а волосы стали длиннее и светлее оттенком. Илья разглядывал её с ног до головы, и ей захотелось исчезнуть. Распахнув парку, девушка выдавила:
— Илья…
Вместо ответа он привлёк ее к себе и крепко обнял, так, что Сашка едва не задохнулась, уткнувшись носом в его шею. От него пахло тёплой искусственной кожей и дымом, а ещё шашлыком и терпко — мужским одеколоном.
— Сашенька… Я думал, мы больше никогда не увидимся. — шептал Терлецкий, а она, стараясь высвободиться, холодно сказала:
— Отпусти! Ты меня задушишь!
— Сашка, ты что, совсем мне не рада? — нехотя выпустив её из объятий, нахмурился он.
Она промолчала, собираясь с мыслями. Рука её интуитивно легла на живот, Саша чувствовала какой-то дискомфорт, но списала это на усталость.
Как ты живёшь? Знаешь, всё то время, пока я думала, что ты погиб, меня переполняла ужасная вина. — тихо начала говорить она, с удивлением обнаружив, что уже не испытывает даже волнения рядом с этим человеком. — Я всё казнила себя, что так просто сдалась и позволила тебе бросить меня. Ничего не предприняла и…
— И вышла за моего лучшего друга? — горько подсказал он, и Сашка уловила на его лице осуждение.
— Это было единственным, о чём я не жалею, Илья! — презрительно усмехнулась девушка, и, оглядевшись, присела на скамейку у печи. — Как ты мог так со мной обойтись? Уехать, оставив меня в полном неведении, и даже не объяснив, что случилось?!
— Сашуль… — присев перед ней на корточки, мужчина стиснул её пальцы, глядя ей в глаза. — Я не мог признаться в том, что должен был совершить. Ты никогда не простила бы меня.
— В покушении на моего отца? — прищурилась она, и со злорадством увидела, как исказилось его лицо.
Резко встав, Илья потянул Сашу за руку за занавеску, ибо в сенцах послышались шаги. Прижав её к стене, он убедительно произнёс:
— Я любил тебя, маленькая, и сейчас очень люблю! Посмотри на меня, это же я! Ничего не изменилось, Сашка. Я тебя люблю.
Он склонился, и её щеку обожгло его дыханием. Алекса прерывисто выдохнула, пытаясь выскользнуть из объятий, и отвернулась, избегая поцелуя. Горячие губы ткнулись в уголок её рта, и Сашка упёрла ладони в плечи Терлецкого.
— Не надо, Илья! Не смей этого делать! Я не хочу, ясно?!
— Почему? Ты ещё не простила меня? — шёпотом спросил он, лаская её волосы, зарываясь в шёлковые пряди пальцами и с трудом владея собой.