Барги Балл сверлил его взглядом, но, в конце концов, сдавшись, встал из-за стола и поклонился в пояс:
- Если не вам, то кому, мой король!
- Прекрасно.
Ричард поглядел на всю эту технику, которую так старательно подключала сейчас его дочь и вздохнул. Она сказала, что Генри живёт в этой игре. Неважно, что она имела в виду, но, если есть хоть какой-то шанс, пусть и совершенно невероятный, он должен им воспользоваться.
- Ну всё, - девушка отряхнулась и взглянула на поседевшего полностью в свои 58 лет отца.
После перенесенного инфаркта, он больше не мог ходить, его слушалась только правая рука да часть рта. Смерть жены подкосила этого мужчину не на шутку, сердце не выдержало и дало сбой. Восемь лет мучительной неполноценной жизни сделали из него замкнутого потерянного человека. А когда случился весь тот кошмар с Генри и его семьёй, новый приступ чуть не лишил его и этой жизни. Элизабет не знала, как он выдержал. Но возможно, его сердце цеплялось именно за какую-то незыблемую надежду, и сейчас Бетти искренне хотела верить, что брат поможет. Он всегда помогал. Семья- святое для Генри. Что бы ни происходило с ним, он всегда приезжал по первому зову. Бросал все и мчался на помощь. Даже став Лацифом, это его часть в нем не умерла. Он по-прежнему делает все, лишь бы сохранить свою семью, и плевать он хотел на остальных.
- Эли-бет, - позвал отец. - На- нем? - он говорил очень плохо, съедая часть букв, но она и так его понимала.
- Да, папа, - девушка осторожно одела УВВИ на его голову, села рядом и запустила игру.
Эрик медленно шагал по коридору. Его учитель в очередной раз попросила о встрече с отцом, но об этом не могло быть и речи. Папа не в себе с тех пор, как его бросила мать, оставив на руках чужого ребенка. Эрик не чувствовал ненависти к нему, нет. Он ненавидел именно ту женщину. Всеми фибрами души желая, чтобы она горела в аду. Отец, несмотря на все происходящее, хороший. Он 12 лет заботился об Эрике. Но ему нельзя пить. А именно этим мистер Долл и занимался последние три года. Он потерял работу. Попал под сокращение и это окончательно сбило его с ног. И, теперь, Николас выплёскивал всю свою злость и ненависть на сыне. А тот терпел, говоря, что синяки от занятий боксом. Всеми правдами и неправдами уберегая отца от лишения родительских прав. Иначе он окончательно сойдёт с ума.
В кухне раздался какой-то шорох, и Эрик дернулся.
«Нет, просто ветка бьёт в окно».
Наконец, он тихо закрыл за собой дверь на ключ и, облегчённо выдохнув, рухнул на кровать.
Джонни вошёл в дом. Очередной ужасный день, в точности похожий на вчерашний. Включил автоответчик, снова сотня сообщений от бывшей. Все пытается вернуть его. Точнее его жилплощадь.
- Вот же наглая баба, -хмыкнул он и полез в холодильник за пивом.
Под ребрами зажгло.
- Ай ай ай, -согнулся пополам Джонни.
Это печень. Пуля в бок, нарушение обмена веществ, алкогольный гепотоз и несколько лет игнорирования боли в животе привели к необратимым последствиям. Если раньше жжение можно было терпеть, и оно изредка давало о себе знать, то теперь Джонни постоянно чувствовал себя плохо. Вечная слабость, ладони потеют, все от груди до пояса болит. А порой он часами не выходит из туалета, выблевывая всю съеденную пищу вместе с внутренностями. Цирроз медленно жрал его печёнку. Вот и сейчас болезнь снова напомнила о себе. Но и в этот раз медленно отпустило. Джонни посмотрел на сжатую в ладони банку пива, ухмыльнулся и открыл. Сделал глоток и сел за виртсистему.
- Пора рассказать всё Лацифу. Да и Седому тоже, -включил он шлем, и голубая полоса потекла по экрану.
Лациф задумчиво смотрел в черный экран, вчитываясь в отчет Досса. Благодаря Элизабет и полностью отсутствующего у нее чувства жадности, их казна приятно пополнилась, и теперь он мог забыть о вопросе денег, хотя бы пока не разберется с делами насущными.
Томас занялся набором в ряды гильдейской армии со всей своей ответственностью и рвением. Объявления были абсолютно везде, кроме столицы. Там действовали свои правила. Однако сарафанное радио работало безостановочно, а главное безгранично. Да и поступок Лацифа на площади впечатлил многих и у ворот выстроилась очередь из желающих вступить в гильдию Бессмертных. Маленький угрюмый привратник полностью игнорировал присутствующих пока не получил указание впускать.
Для приема незнакомцев в замке отстроили специальную комнату без окон и дверей. Только привратник мог сюда перенести, а вот вывести отсюда мог только Лациф. Он не хотел пропустить ни одного чужака и оттого установил ограничители перемещения. Камни стоили немало, но они оправдывали себя, когда разговор шел о безопасности живущих в замке. Да и спасибо Натиэлль, которая постоянно подпитывала их своей маной.