Гомокул вздохнул.
Илои не хватало. Порой он скучал по ней и ее голосу. После ее смерти он заказал статую рыжеволосой помощницы у лучшего скульптора Цивитаса и в этот раз создал ее образ сам, в том облачении, в каком он запомнил ее.
Элизабет уже давно не появлялась в замке. Она полностью отдалась прокачке отца и иногда в чате давала знать об их продвижениях. Тангури тоже давно не заходил в игру, отчего Лациф все больше за него волновался.
Король вздохнул и глянул на черный экран.
«Открытие файла Граф;
Снятие всех ГМ установок;
Сохранить».
Теперь ему хватало лишь желания, а надписи и действия стали настолько быстрыми, что экран казался постоянно пустым. Но Лациф все видел, он внимательно вглядывался в каждое оповещение и стал делить их по цветам, определив самые важные как красные. Теперь, если происходило что-то из выделенного списка, все перед его глазами мигало алыми огнями пока оповещение не будет прочитано. Так он точно не просмотрит ничего важного.
Граф встрепенулся и устало повернулся к Лацифу.
- ООО...король....
- Надо же, признал, -хмыкнул Лациф, -и года не прошло.
Тот хрипло вздохнул.
- Как ты себя чувствуешь?
- Ощущение, что проснулся после долгого сна, -тихо пробормотал граф высохшими потрескавшимися губами.
- Вот значит, как, -Лациф задумчиво поглядел на него. -Я предлагаю тебе сделку. Я дам тебе возможность быть мне полезным, а взамен ты получишь новую жизнь.
Граф внимательно посмотрел ему в глаза:
- Я слушаю.
Статная эльфийка шагала по улицам Дороса рядом с мужчиной, явно переступившим сорокалетний предел. Элизабет решила познакомить его с НПС, который, возможно, поможет отцу прожить новую жизнь. Ричард был счастлив оказаться в игре и хоть ненадолго почувствовать себя снова полноценным человеком. Он бодро шел, любопытно осматривая окрестности. Руда остановила отца и улыбнулась:
- Ну что, пап, ты готов?
Тот посмотрел на нее и уверенно кивнул. Элизабет устремила свой взгляд на консоль, а мистер Майек продолжал вертеть головой, разглядывая улицу. Прямо перед ними расположился трехэтажный коттедж, в дверях которого стоял кузнец 70-го уровня и как все обладатели своего дела, зазывал покупателей в кузницу. Вот ювелир предлагает зайти к нему, вот двое портных штопают в своей лавке чьи-то вещи, а прямо за спиной невысокий бакалейщик, которого почти не видно из-за прилавка. Чуть дальше ходит маленькая девчушка - глашатай и зазывает гостей в лавку к ее матери пекарю. А вот какой- то странный человек сверлит его взглядом.
Двухметровый широкоплечий воин с копьём за спиной направился к нему. Мужчина уверенной твердой походкой приближался, а в душе мистера Майека колыхалась практически несуществующая надежда.
- Привет, пап.
Тот долго молчал, внимательно смотря в желтые глаза незнакомца.
- Как вас зовут?
- Лациф.
Они, не отрываясь глядели друг на друга, как вдруг мистер Майек спросил:
- Значит ли это, что мой сын Генри мертв?
- Генри умер вместе со своими женой и дочерью. Он не мог оставаться живым и ему пришлось исчезнуть.
- Тогда кто стоит передо мной?
- Твой сын Лациф.
Мистер Майек все смотрел на этого незнакомого человека и никак не мог поверить, что он может быть его мальчиком. Совершенно другое лицо, другой голос и даже взгляд изменился. Ричард не находил в этом создании ни одного намека на своего Генри, и тут он вспомнил то, что мог знать только его сын.
- Почему у осени так мало света?
Лицо гомокула расплылось в легкой ностальгической улыбке:
- Потому что осень одинока.
Глаза Ричарда наполнились ужасом, недоверием и радостью. Мужчина подошел ближе и коснулся жестких волос Лацифа.
- Неужто это и правда ты? Ты живой!
- Так и есть, папа. Я живой, - улыбнулся он, и отцовские неуверенные объятия сомкнулись на широких плечах короля.
Мистер Майек не верил собственным глазам. А кардиомонитор между тем громким частым писком сообщал о сбитом сердцебиении своего пациента. Элизабет вышла из игры и смотрела как зеленая полоса, то резко взлетает вверх, то тут же падает вниз. Ее рука дрожала над зелёным огоньком шлема отца.