Что-то взорвалось внутри. Это желание больше было не удержать. Он кинул ее на кровать, сорвал остатки платья и, оказавшись сверху, осыпал тяжелыми яростными поцелуями. Жрица обхватила его спину двумя руками и прижалась к нему еще крепче. Лацифу было не до раздеваний. Он просто чуть стянул брюки и вошел в нее. Натиэлль замерла, но он не мог остановиться, он не хотел останавливаться. Ритмично задвигавшись, взбешенный гомокул прижал ее к себе, желая, чтобы она растворилась в нем, стала частью его, чтобы она принадлежала только ему. Бешеный ритм сжигал его изнутри, неимоверное наслаждение дарила ему эта женщина! Взрыв эмоций! Жар разлился по телу и Натиэлль сладко закричала. Лациф выдохнул и остановился.
Тяжело дыша, они смотрели друг на друга. Он медленно приходил в себя.
“Что же я натворил!?”
- Только я.…-прошептала она, а тонкий соленый ручеек скатился по ее щеке из уголка глаза. -Я хочу, чтобы ты утолял свой голод только мной! Я люблю тебя, Лациф!
Глаза его удивленно расширились, сердце противно заныло.
Он коснулся ее щеки и властно произнес:
- Ты только моя. Теперь не забывай об этом.
Натиэлль счастливо улыбнулась и прижалась к нему всем телом. Эмоции снова накрыли как цунами.
- Сашка...
- Да?
- Я голоден!
- Мы уходим по магазинам! -Натиэлль хитро прищурилась. -Есть ли у вас желания по поводу нашего внешнего вида, ваше величество?
Лациф посмотрел на жрицу. Ее глаза, не отрываясь глядели на него.
- Мне все равно как ты нарядишься, Натиэлль, -отмахнулся он и девушка обиженно прикусила нижнюю губу.
Лациф подошел к ней и прошептал прямо в ухо, обжигая ее своим горячим дыханием:
- Но не забывай, что только я должен видеть твое прекрасное тело.
Натиэлль забыла, как дышать и, кивнув, стыдливо опустила голову. Ее щеки предательски покраснели.
- Хорошо.
Лациф мысленно выругался. Рядом с ней он превращается в дикого зверя. Его клыки и когти растут сами, и он не может это контролировать. После их ночей Натиэлль лечит царапины, что он оставляет на ней, и это не на шутку его тревожило. К тому же она часто шепчет ему о своей любви. Но не только это было проблемой. Кажется, он и сам сильно привязался к ней. Слишком сильно.
Вот уже пару недель как Натиэлль спит в его постели и сводит его с ума. Остальные либо не знали, либо решили промолчать. Что-что, а это мало беспокоило Лацифа. Однако он заметил, как близка Натиэлль с детьми. Мирайя, то и дело, по дочернему жмется к ней и даже сдержанный Томас, тает от ее улыбки. Натиэлль давно заняла важное место в их сердцах. Тангури тоже в ней души не чаял, а Илоя и вовсе вечно трещала на ухо, задавая сотни вопросов. Даже скрытная Элизабет и та шепталась с ней о чем-то.
“Когда она успела согреть их души? Когда успела запасть в душу к нему?”
Лациф и Тангури отправились в столицу вместе с девушками, чтобы найти Барги Балла. Сейчас, когда те ушли по направлению к швейным, двое мужчин шагали по широким вымощенным камнем улицам, ища среди торговцев нужного им эмпата.
Барги оказался скрюченным стариком с длинным носом, в странной желтой трёхпалой шляпе. Он гундосил своим неприятным голосом на всю торговую улицу, расхваливая реликтовое снаряжение. Самое редкое, что есть на землях Баклеи. Оно выпадает лишь с трехглавого змея в адских источниках, да с тигра размером с водонапорную башню, что появляется на равнинах раз в три месяца.
- Привет, Барги,- пробурчал Тангури, который недолюбливал этого типа или скорее опасался. Лациф же спокойно смотрел на старика с проницательным хитрым прищуром.
- Здравствуйте! Мой товар лучший во всей стране! Даже лукасы и микарцы не могут похвастаться таким!
- Да-да, - отмахнулся Тангури, - мы по другому делу.
Из-под черного капюшона показалась довольная улыбка:
- Привет, старик.
- Чего хотите? - Барги напряжённо сверлил взглядом Лацифа.
“Простите! Прошу! Я не хотел!”
Внимание гомокула переключилось. Он покосился в сторону криков.
Мужчина в старой потрепанной одежде стоял на коленях перед графом, что ненавистно глядел на него. На дорогом изысканном пиджаке богача темнелось пятно от сока из кувшина бедняка, который тот держал в руках. Граф зло сжимал в руке золоченую трость, смотря как побледневший от страха мужчина виновато разбивает лоб о землю, кланяясь и прося прощение за свою оплошность.
Лациф угрюмо глядел на эту картину. Его улыбка исчезла и клыки медленно поползли вниз.
- Мой пиджак не станет чище от твоих поклонов, -презрительно крикнул богач и замахнулся своей тростью.
- Не смей,- прошипел гомокул.
Но та уже летела к голове бедного мужчины.
- Замри!
Когда время растаяло, за спиной бедняка возвышался двухметровый незнакомец в черном плаще, держа в руках золоченую трость графа.
- Ты хотел его ударить? За что? - прошипел разгневанный гомокул.
Богач медленно протянул руку:
- Отдай мою трость.
- За что? - зарычал Лациф.
- Он облил меня своим грязным пойлом! Сам не видишь? - голос графа дрожал, но он говорил громко, привлекая внимание созданий.
- А если бы я тебя облил? Ты бы и меня решил ударить? - гомокул сверкнул желтыми глазами.
- Я тебя не знаю.
Незнакомец выпрямился во весь свой могучий рост, расправив широкие плечи, и прорычал:
- Мое имя Лациф! И я король вулкана!
Глаза графа в ужасе расширились:
- Не может быть! - заикаясь пролепетал он. - Король вулкана давно мертв!
- Как видишь он жив и сейчас стоит перед тобой! Так, чтобы ты сделал? Ты бы ударил меня?
- Н-нет.
- Так значит все дело в том, что он беден! - гомокул неуловимо быстро оказался прямо перед остолбеневшим богачом.
- Я даю тебе второй и последний шанс поступить правильно или поплатиться за свое бесчестие! - громом затрещал его голос над городом.
Граф ошарашенно смотрел на него и тут во все горло закричал: «Стража»!
Десяток человек окружил эту тройку. Бедняк испуганно вцепился в землю руками. Лациф взял его под локоть и одним резким движением поставил на ноги.
- Спрячься.
Мужчина торопливо закивал и кинулся прочь. Граф тоже ринулся из круга и встал за спину одного из прибежавших стражников. Воины с щитами и мечами, облаченные в сверкающие доспехи, на спинах ленты с символикой королевства Баклеи: белая луна на черном небе.
- Нападение на главу другого королевства грозит войной, - зарычал гомокул.
К нему кинулся красный огр, но одного взгляда желтых глаз хватило, чтобы тот остановился и сделал несколько шагов назад.
- Пригнись, Барги.
Гомокул ждал. Он в окружении элитной стражи. Оружие за спиной.
- Накажите этого наглеца! - раздался возмущённый визг богача. -Он возомнил себя королем! -и лязг мечей по ножнам ознаменовал начало битвы.
Плащ вспыхнул ярким красным пламенем. Копье власти сверкнуло своим золотым наконечником.
- Что ж! Прекрасно!
Стражники кинулись единым фронтом, но острое перо, вспыхивая благородным блеском, раскидывало врагов. Посыпал ледяной дождь. Земля задрожала, когда вток копья прошелся по серому камню. Загромыхал гром, и яркая ослепляющая молния ударила прямо в центр сражения, заставив стражников ненадолго отступить.
Толпа на площадке охнула, наблюдая за поединком.
Гомокул метался между воинами, то и дело, опрокидывая очередного из них, и, отбрасывая подальше. Но те все не унимались.
- Ледяная волна! - послышался глас безымянного в огненном плаще и стражников раскидало по кругу, заморозив на пару секунд.
И тут он распахнул свои руки, его оранжевое пламя стало темно-алым, и подобно дикому зверю Лациф пророкотал: «Костры Ависволата!»
Стражники загорелись, создав из своих собственных тел огненный круг вокруг гомокула. Крики и вопли наполнили площадь.