- Нет уж, Гаут. Если я помру, то только с тобой!
Демон зло взревел, а Лациф крепко прижал пламя к себе, пряча от невидимой угрозы. В груди неприятно екнуло. Раздался хруст.
«Это мои ребра?» - в ужасе опустил он взгляд.
Алый огонек, присосавшись к его груди, въедался в нее, распуская свои пламенные нити, что оставались ожогами на теле. Лациф попытался остановить это, но его тут же скрутило в тугой узел. Он заорал от боли. Его словно рвали на части. Повсюду треск и запах дымящейся плоти, а огонек все крепче сливался с ним воедино, пока не растворился в его груди полностью, и уже давно позабытое чувство возрождения толкнуло Лацифа вперед.
У ворот замка в ожидании короля собрались гауты. Паника все нарастала, мало того, что глава до сих пор не появился, так еще и солнце не исчезает, хоть всем давным-давно и пора спать. Без хранительницы солнечная ротонда до сих пор сияла в небе. Она не знала, что должна уходить ночью и появляться утром, нет, она просто светила среди белых облаков, оставшись без хозяйской руки.
Толпа егозила и звала короля все громче, а шторы на замковых окнах были плотно задернуты. В общей гостиной царило гнетущее напряжение.
Натиэлль, слушая надрывные крики за стенами, начинала задумываться о поднятии щитов, но тогда бунта точно не избежать. Народ на взводе, Граф докладывал, что огры уже руками потирают, а это чревато ужасными последствиями.
Друидки и те напугано молчали. Неизвестно, что было у них на уме, но на радость выражение их лиц не походило. Хоске носился из угла в угол, что-то бормоча себе под нос, Элизабет нервно грызла ногти, которые тут же восстанавливала и потому процесс был бесконечным.
Дети притихли. Мирайя не до конца все понимала, но общее настроение испуга сказались и на ней. Дени был рядом, аккуратно поглаживая рукой ее красные волосы. Мальчик успокаивал принцессу как мог, хотя сам был растерян. Алекс, непривычно растрёпанный в простой одежде, сидел прямо на полу, бессмысленно смотря в закрытое шторами окно. Но хуже всех было Томасу. На парне лица не было. Осознание того, что отец может больше не вернуться мучило и грызло, приводя его в отчаяние.
Первые крики неодобрения разнеслись по поляне. Толпа начинала буянить и вопить, призывая к ответу хоть кого-нибудь. Принц поднялся на дрожащих ногах:
- Я должен что-то сказать.
Натиэлль испуганно поглядела на застывшего на месте Хоске.
- Нужно решить, что сказать, чтобы народ успокоился.
«Король с вами!» - раздался за окнами столь долгожданный рокочущий голос.
Мирайя и Дени подскочили. Парень молниеносно распахнул шторы и выглянул на улицу, перегнувшись через край окна. На помосте, в одних льняных штанах, стоял король, чье тело, изрезанное огненными нитями, дышало пламенем.
- Я же говорил! Ваш король не оставит вас! - заорал он, распахнув руки и вместе с ним многотысячная толпа взревела:
«Ни сегодня, ни завтра, никогда!»
Тут же понеслись сообщения по чату от одного воина к другому. Весть распространялась со скоростью света и мировой вздох облегчения пронесся по землям Цивитаса. «Глава вернулся». Замок за несколько минут стал пристанищем все прибывающих и прибывающих членов совета. И вся эта толпа встретила Лацифа, когда тот вошёл в гостиную.
Он знал, что выглядит иначе, но не осознавал насколько. От его лица до самых ног тянулась паутина ожогов, что оставила частичка души Гаута. Они, то и дело, вспыхивали и исчезали, подобно костру, трепещущему на ветру. Король поглядел на всех присутствующих и улыбнулся:
- Успокойтесь, это все еще я.
- Любимый! - кинулась к нему Натиэлль.
«Активировано умение демонолога: приручение». Секунда и огонь на его теле погас, оставив после себя лишь черный дым.
- Не жжет, - улыбнулась жрица, прикасаясь к его израненному лицу. - Я вылечу, родной. Сейчас.
А Лациф просто смотрел на нее, улыбаясь:
- Не поможет, Сашка, - аккуратно поцеловал он ее в макушку. - Эти шрамы не убрать.