Эрик бережно укрыл его и с тяжелым вздохом сел. Длинные белые волосы упали на плечо. Он опустил к ним голову и подхватил тонкими пальцами одну из прядей:
- Наверное, стоит их обрезать. Слишком уж на девушку смахиваю, - поднялся он и подошел к зеркалу, рассматривая свое лицо, когда прямо за ним появилась Венера. Парень уже давно перестал ее пугаться и теперь хмуро повернулся. - Что-то произошло?
Она покачала головой.
- Лациф прислал?
И снова нет.
- Ну, тогда, я теряюсь в догадках, - озадаченно выдал эльф.
Венера протянула ему свою руку. Тонкое запястье мерцало в полумраке спальни. Длинные девичьи пальцы неуверенно коснулись его, и Верммут замер. Секунда, а затем все тело пронзила нестерпимая боль. Желудок скрутило, в голове затрезвонило, а суставы стали сходить с ума. Какие-то чужие ощущения и чувства наполнили его, а в следующий момент Эрика вывернуло наизнанку. Рвота заставила его закашлять и отвернуться.
- Мать вашу...Венера...Что ты опять творишь?
Но девушка лишь отвела свой бесчувственный взгляд и исчезла за стеной.
- Что? И как это понимать? - заорал ей в след Эрик, но тут же затих, услышав, как Тум заворочался в кровати.
Он так и не смог уснуть. Головокружение и тошнота не оставили его в покое, и под утро командующий был злой как черт. Бессмертные носились по площадке, разыгрывая новые сценарии нападения, а он, то и дело, прикрикивал на них, отчего голова его болела еще сильнее.
- Все...Это меня добьет, - Верммут рухнул на зеленую траву, что была укрыта первыми опавшими листьями с деревьев пожара, которые прилетели из-за ворот.
- Чего с тобой? - рядом присел Фил.
- О! А ты какими судьбами?
- Разгребся, наконец, - устало развалился на траве наместник, расслабившись под теплым солнышком. - А ты чего болезный какой-то?
- Не спал просто.
- Так, а зелье на что?
- Не помогает, - фыркнул Верммут и тоже лег, - думаешь один умный такой.
- Хм, странно. А что случилось?
- Кажется, Венера хотела мне что-то сказать, - неуверенно ответил эльф и прищурился, пытаясь рассмотреть солнце.
- Лунная? Это тебе к Лацифу надо. Он с ней без проблем говорит.
- Да...
- Чего да? Пойдешь? А если она и правда что-то важное хотела тебе сказать? Или что-то личное.
- Этого и боюсь, - эльф снова сел и уткнулся лицом в ладони. - Не хочу больше связываться ни с кем. А она постоянно ночью является, посреди моей комнаты...Думаешь я сбрендил?
- Не знаю, - почесал задумчиво голову Фил, - но с бабами тебе, друг мой, однозначно не везет!
- Да ну тебя, - отмахнулся Эрик, а наместник захохотал.
- Да ладно тебе. Я просто к тому, чтобы ты аккуратнее был.
- Стараюсь.
- Прошу за стол, - появился перед ними Алекс в своем белоснежном костюме, и парни, поднявшись с земли, пошли в замок.
- Отставить, - крикнул уже на ходу Верммут воинам на площадке, - закончили!
И те со вздохом облегчения побросали оружие на землю и завалились сами, выбившись из последних сил.
Обед проходил, как всегда. Дети дурачились, духи друидов носились по столовой, Тум умилял всех своим первым словом, Александр агукал в руках Лацифа. Томас и Алекс непринужденно болтали. Досс и Хоске, как всегда, о чем-то спорили, женщины мило хихикали, а Мариэнна что-то нашептывала на ухо Филу, отчего тот неловко то краснел, то бледнел.
«Мир и гормония, - улыбнулся Эрик, наблюдая за этой картиной. - А ведь еще два месяца назад тут царила атмосфера мрака и скорби. Хорошо, что все это закончилось», - облегченно выдохнул парень и покосился в сторону. Прямо за Лацифом парила Венера, что внимательно глядела на эльфа, не отрывая от него своих рубиновых глаз. У Верммута мурашки по телу побежали, и он отвернулся. Лациф словно что-то почувствовал и уставился сначала на нее потом на него, да так, что эльф покраснел, хоть и сам не знал от чего.
Когда все наелись и отправились во двор, Верммут и там чувствовал на себе ее безразличный холодный взгляд. Он уже пытался с ней поговорить и не раз, но из этого кроме очередного приступа рвоты и мигрени ничего не выходило, а вмешивать главу в то, чего Верммут и сам не понимал, ему не хотелось. Что ей может быть нужно? Он снова стал для нее «вкусным»? Она что-то хочет спросить? Или же ей правда есть что рассказать? Почему он никак не может забыть ее глаза? И отчего все время думает о ней? Но сколько он не задавал себе этих вопросов, ответ все рано напрашивался только один. Ему нравится бессердечное божество, не способное любить.