- Никогда не был здесь, - улыбнулся Лациф, осматриваясь.
- Ты просил о жесте доброй воли. Я пустила тебя в свой дом, надеюсь, и ты меня в свой пустишь.
- Конечно. Третий алтарь появится в замке вулкана, чтобы моей богине-матери не приходилось появляться в пещере.
Они внимательно смотрели друг на друга, понимая к чему ведет этот разговор.
- Тебе нужна богиня луны.
- Мне нужна луна, - ответил Лациф.
- Но она светит, только когда я взываю к ней.
- Ну я бы так не сказал. Тут главное с временем не прогадать, - улыбнулся он, а Тенебра настороженно села на свой трон.
- Твои телоты как слуги тебе?
- Они мои помощники.
- А если тебя не станет?
- Они будут вольны делать, что им угодно. Но телоты не могут жить вдали от луны, поэтому ты не сможешь использовать их без меня!
Лациф снова улыбнулся:
- Ты в курсе, что являешься последней из Божьих слуг?
- Ей я и останусь, - требовательно взглянула она на него.
- Опасаешься за свою жизнь?
- Предпочитаю быть предусмотрительной.
- Я тоже, - согласно кивнул Лациф. - Поэтому живые враги мне ни к чему.
- Мы с тобой не враги.
- А вот тут ты ошибаешься, - клыки пробороздили две кровавые полосы на подбородке. - Божья слуга цель-то вражеская, - желтые глаза вспыхнули огнем. - Прости, Тенебра.
- Ты обещал!
- И я свое слово держу! -в его руке появилась длинная тончайшая ледяная игла с зеленым наконечником.
- Телот...
Мгновение и игла пригвоздила богиню к ее трону, проткнув горло насквозь. Тенебра замерла. Ее глаза медленно зеленели, ее тело обращалось в камень, и вся она застыла, словно изумруд.
- Я обещал, что ты останешься на своем троне. Властвуй, Тенебра, отныне и навеки.
Он повернулся к телотам, что грозно смотрели на него, готовые напасть в любую минуту.
- Нет-нет, она не успела, - ухмыльнулся Лациф. - А без ее указки вам нельзя. Я ведь прав?
Телоты нервно перебирали лапами и махали крыльями.
- Очаяние? - позвал Лациф. - Ну что? Как там наш уговор? Может ты отнесешь меня домой?
Король проснулся раньше всех. Вышел на улицу и поглядел в ночное небо, на котором теперь сияли луна и звезды. Больше это светило никогда не покинет неба. Это он понял еще когда солнце не захотело уходить. Повелитель Цивитаса просто стоял во дворе своего замка и смотрел вдаль. Теперь остался только он. Нет больше ни РИЯ, ни Сайчел. Нет никого, кто мог бы навредить этому миру. Нужно лишь закончить начатое и тогда, он сможет вздохнуть спокойно. Но не сегодня. Сегодня они будут праздновать рождество.
Лациф улыбнулся и вскинул руки. Все вокруг начало леденеть. Повсюду разрастался белый фирн. Тело короля стало светиться синим пламенем, он обратился в безликого, и с небес пошел снег. Мирайя, что медленно поднималась, спрятала свои лучики подальше, оставляя на вулкане снежное празднество. И утром, когда все проснулись, было столько визгов счастья, что он Лациф чуть не оглох. Некогда пылающий огнем вулкан, стоял в снегу. Зима и ощущение праздника витали в воздухе. Дети кувырком носились с горки, которую король для них соорудил, а Эрик и Бредли мигом объяснили им, что такое ледянка. Кевин, с криками малого дитя, счастливо катался с ними, и даже Мирга, и тот присоединился к общему восторгу. Вокруг были лишь смех да радость.
Во дворе поставили огромное дерево похожее на ель, которое Хоске вырастил на замковых задворках. Оно было украшено застывшими светлячками и прочими игрушками, которые старательно делали дети. Все было в факелах, тут и там сверкали салюты, выпущенные в шутку каким-нибудь магом. Все смеялись до упаду, настойка лилась рекой, народ танцевал и веселился. Они праздновали победу и новую жизнь.
Лациф сидел в саду на скамейке. Он наблюдал за ними и радовался сам. Его семья жива. Его сыновья, его дочь, жена. Друзья. Отец, сестра. Он смог. Он подарил им будущее, которое они заслужили. Но скольких же он не уберег.
На его руку села сине-зеленая бабочка махаон. Лациф глянул на нее и удивленно замер, видя это хрупкое создание посреди снегов. Она вспорхнула и перелетела на статую девы с изумрудными волосами. С надеждой он протянул к ней руку, и махаон доверчиво вернулась на его ладонь. Лациф глядел на бабочку; на его лице расплывалась счастливая улыбка: