- Во что же ты ввязался, Майк? - прошептала она, успокаивая внучку.
- Он ведь живой, бабушка? - Ловис с надеждой уставилась на целительницу, и та натянула на лицо уверенную улыбку.
- Конечно, милая. Ты же знаешь Майка, он был лучшим на службе. Такого как он просто так не убить.
- Мы подождем его, да, бабушка?
- Да, Ловис. Конечно. Теперь мы можем ждать его хоть целую вечность, - пробормотала Алисия, еле сдерживая собственные слезы.
Лациф медленно шел к врачевальне. Задержался у порога, вдохнул поглубже и вошел внутрь. Лиари сидела на кровати и смотрела в открытое окно, на котором расположилось несколько изящных птиц. Небольшие ярко-синие и красные птахи, похожие на мини копии павлинов радовали глаз и услаждали слух своими мелодичными трелями.
- Знаете как они рождаются? - не отрывая глаз от прелестных пернатых, спросила Лиари.
- Нет, - Лациф присел у стены на скамью и тоже поглядел на них.
- Мой отец берет лепесток любого понравившегося ему цветка и вдыхает в него жизнь. Лепесток сворачивается, меняется и, в конце концов, из него появляется маленькая пташка. Она прекрасна и очаровательна. Она завораживает и увлекает... Но в ее глазах полнейшее «ничто». Эта птица рождается пустой. В ней нет ничего кроме инстинктов, все чего она жаждет это есть и множиться! - Лиари замолчала на некоторое время, но чуть заметно грустно улыбнувшись, продолжила. - Однако, это еще не все. Когда миру является новое тело, отец дарит ему душу. Она не так прекрасна, как птаха, скорее наоборот, сера и неприглядна, никто не обратит внимание на белую воду, когда она налита в восхитительный сосуд. Ничей глаз она не порадует, но именно она заполняет пустоту. И тогда птичка вздрагивает, пугается, обретает желания и личность. Она становится не просто существом, она становится поистине живой. Насколько же огромна сила этой серой и неприглядной души?
- К чему ты это, Лиари? - устало проговорил Лациф, оперев свой лоб на пару пальцев.
Девушка посмотрела на него:
- Я здесь достаточно долго, чтобы понять, что происходит. Король хочет уйти. Мой прекрасный король жаждет свободы.
- Тебя это не должно тревожить. Чего бы я не хотел, в беде свой народ я не оставлю.
- А потом? Когда беда уйдет? Когда врагов не останется?
- Не будет угроз, не будет нужды и во мне, - Лациф сдвинул брови и нахмурился.
- Я видела Бессмертных. Ваши воины бились по-настоящему храбро. Они бесстрашно отстаивали одну единственную маленькую дверцу, что вела в нору.
- Просто знали, что будет если не отстоят, - усмехнулся гомокул.
- Так отчаянно кидаться на врага никто не станет из-за страха. Так отчаянно желать умереть можно, только если ты искренне желаешь кого-то защитить, только если чья-то жизнь для тебя важнее своей собственной.
- Там у каждого был кто-то близкий, а даже если и нет, игроки имеют привычку входить в раж. Они азартны и не боятся смерти.
- А как же здешние воины? Те, кто родились в Цивитасе?
- Лиари, - король вздохнул. - Говори прямо.
- Вы создали общество, в котором великаны сражаются бок о бок с эльфами. Вы создали общество, что готово к самопожертвованию. Ваши воины истинные герои, ведомые желанием защищать.
- Вот и прекрасно. Значит я с чистой совестью смогу уйти на покой.
- Они та самая птичка, - Лиари с надеждой глядела на короля. - А вы ее душа.
Лациф прикрыл глаза.
- Ты сама сказала, мои создания и сами прекрасно справляются.
- Посмотрите на нее, - девушка поглядела на красную птаху, что чистила свои сверкающие на солнце перышки. - Она так красива и так спокойна. Но это вовсе не означает, что, если из нее вынуть душу она останется такой же как сейчас. Вытащи из нее ее душу, и она обратится в то, чем изначально была и ничто не поможет ей остаться прежней. Она просто не сможет по-другому. Она была рождена такой. В узде ее держит только душа. Цепь, что не позволяет ей вернуться к хаосу, - хранительница смотрела на своего короля, а он смотрел на нее.
- Что это за раны? - Лациф холодно кивнул головой на прикрытую одеялом правую ногу.
Лиари смирилась с тем, что этот разговор закончен и покорно ответила:
- Плата.
- Точнее.
- Кара за то, что я использую силу отца. Он проклял меня, изгнал и лишил этого права. Теперь каждый раз, когда я взываю к лесу, часть моего тела становится такой. Раньше это были незначительные, почти незаметные раны, но чем сильнее мое колдовство, тем больше плата.