соберутся сотни пражан. «Чехословацкий солдат и человек в гражданской
одежде подняли на памятнике чехословацкий государственный флаг. Прямо
под башней Староместской ратуши заслуженная артистка Власта Храмостова
говорит советскому капитану:
– Зачем вы пришли? Ведь вы наши друзья. А друзья не приходят в гости
с оружием…
Проход на Староместскую площадь со стороны Целетной улицы закрыт
советскими солдатами. Над головой величественного памятника Гусу разве-
ваются знамена. На одном углу площади граждане поют национальный гимн.
Дискуссия с советским капитаном продолжается. Он говорит:
– Все будет в порядке.
Люди возражают:
– Но когда? Только когда вы уйдете домой» 13.
Рассказывает капитан Медведев:
«Мы сидим сутки, двое… На площади полно народу. Спим, кто где. Я на
диванчике в кабинете мэра, он тоже в кабинете пристроился. Все в таком
напряжении, что даже не помню, спали ли мы.
Однажды, это было на второй или третий день, я беседовал на площади
с молодежью – что творится в Чехословакии и почему мы вошли. Беседы бы-
ли до хрипоты, но мирно, никто ничего. Школьницы поднимались на броню
к солдатам, разговаривали. А в нескольких шагах группа девушек лет семна-
дцати-восемнадцати, на глазах наших молоденьких солдат с неподражаемы-
ми эротичными ужимками раздевалась до трусов, весело кричала и подпры-
гивала. На солдат было невыносимо смотреть. Особенно на ребят из Средней
Азии. Они угрюмо отворачивались, но плоть брала свое, и минуту спустя
украдкой посматривали на грешное представление, пока не спохватывались.
В это время из здания напротив ратуши раздался выстрел. Пуля задела ногу
солдата, но не нашей, а соседней части. Подъехала машина, увезла раненого,
но что тут началось! Со всех сторон солдаты мои и другие начали палить кто
куда, наверх и вдоль площади поверх голов. Не знаю, как я уцелел, не попал
под эти шальные пули. А тут еще танкисты заряжают орудие. Ну, думаю, не
дай Бог. Это же ужас! Чехи стали прятаться под машины, на площади паника,
стрельба идет сплошная. Рядом со мной солдат; диск один кончился, вытас-
кивает из сапога второй. Я ему: подожди! Стоп! Прекрати стрелять! Смотрю,
а пушка уже разворачивается. Бегу к ней… Кое-как все утихомирилось. Про-
сто счастливая случайность, что никого не убили».
Три дня спустя в части капитана Медведева кончился паек. Приматор
Черный отвел капитана в сторонку: «Что дальше будем делать, малыш? Хо-
рошо, я посижу голодный, вы будете сидеть голодные. Но в мэрии есть жен-
щины, у них дома дети». Медведев не знал, что делать, никакой связи с руко-
водством армии. «Ну вот что, – предложил приматор, – давайте что-то пред-
принимать; я вас назначаю комендантом Праги».
Капитан тогда не знал, что командование группой войск назначило ко-
мендантом столицы и области генерала И.Л.Величко, командарма 20-й тан-
ковой армии. Забытый своим начальством, не имея представления, что во-
круг происходит, Медведев стал строить планы, как навести в городе поря-
док. Чехословацкое руководство, по слухам, в полном составе вывезли в
Москву. Управления частями фактически нет. «Не дай Бог, если бы чехи в те
дни сплотились, как в свое время венгры, они перебили бы нас, и масса кро-
ви была бы», – будет вспоминать Медведев. А приматор повторяет: «Малыш,
надо что-то делать. Я больше не могу держать здесь людей».
Медведев попросил связать его с советским посольством в Праге.
Трубку снял посол Червоненко. Так и так, говорит Медведев, я капитан,
нахожусь у мэра города, здание блокировал, прошло три дня. Здесь много
женщин – машинистки, уборщицы… Что делать дальше? Их выпускать? Дер-
жать? Ко мне обращается мэр: город остался без питания, машины не про-
пускают. Я мэру объяснил причину: бывают случаи, когда на продоволь-
ственных и санитарных машинах перевозят оружие, листовки. Но мэр спра-
шивает, что делать.
«Я не в курсе, что вы там находитесь, – отвечает посол. – Вы обращае-
тесь не по адресу». Медведев спрашивает: к кому же обращаться? Посол по-
весил трубку.
Приматор помог Медведеву еще раз позвонить в посольство, военному
атташе. «Знаешь что, капитан, – сказал военный атташе, – я ничего тебе при-
казать не могу. Сам видишь, что происходит. Действуй по обстоятельствам».
Капитан стоял перед приматором в растерянности, не зная, что делать со
свалившейся на него властью. То, что он три дня слышал на площади от че-
хов, взбудораженных приходом войск, не испытывающих страха, а смеющих-
ся ему в лицо, унижало его. Как хорошо, думал он, что все это не видят близ-
кие люди на родине.
Медведев попросил у приматора список руководства мэрии. Принесли
листок с семнадцатью именами. «Ну вот что, – сказал капитан, – я отпущу по
домам ваших сотрудников на свой страх и риск, кроме этих семнадцати.
Лично буду у дверей проверять пропуска».
Капитан уже был на грани нервного срыва, когда на четвертый день в
мэрии появились трое советских чекистов. Они выслушали капитана и дали
пачку чешских крон – купить в буфете продукты для подразделения.
«Чекисты расспрашивали, не проходит ли в ратуше четырнадцатый
съезд КПЧ. Мы обошли ратушу, соседние здания, вместе искали место съезда
и подпольные радиостанции, но ничего не обнаружили. Перед уходом чеки-
сты потянулись к книге на моем столе. Я взял ее в Исторической библиотеке
на площади. Это был красиво оформленный альбом эротических рисунков.
Один чекист сунул книгу под куртку. Куда, говорю, забираете, я обещал вер-
нуть на место. “Капитан, – смеются, – ты молодой, обойдешься!”».
На седьмой день появился подполковник Иванов. Медведев к нему:
«Что же вы нас забыли?» Да я сам, говорит, мотаюсь без еды.
Наконец, стали подвозить продукты. Солдатам и офицерам выдавали
папиросы «Беломорканал», по куску хорошей колбасы.
Настроение сразу поднялось, но не успели солдаты насладиться жиз-
нью, как их послали на бронетранспортерах блокировать Высшую партий-
ную школу.
«Тут что-то не так, товарищ, сказал мне директор ВПШ. – Я коммунист с
подпольным стажем, с фашистами воевал, но такого нигде не видел!» – «Да
что случилось?» – «Пойдемте…» Мы пошли по общежитию. Кошмар какой-то.
Столы сломаны, у стульев ножки и спинки перебиты, художественные по-
лотна покорежены, валяются пустые бутылки, подушки порваны, по комна-
там летают перья. Столовая посуда разбита, ложки, ножи, вилки забили ка-
нализацию. Погром! Конец света!
«Чья работа?» – спрашиваю. Директор опустил глаза. «Чья работа,
спрашиваю?!» – «Отдыхали ваши десантники…»
На десятый день подполковник Иванов приехал, собрал всю нашу ко-
манду – пять офицеров: «А теперь домой. В Германию…» Нашли своего води-
теля и двинулись, откуда пришли. На дорогах не разберешь направления, мы
долго плутали, пока не вышли на Карловы Вары. А там рукой подать до Гер-
мании, до нашей Северной группы войск».
…Эдуарда Александровича Медведева, служащего из Одессы, приле-
тевшего на пару дней в Москву, я увидел в октябре 1989 года в редакции
«Известий». Подполковник запаса, он десять лет как уволился из армии. По-
сле возвращения на родину в его переживаниях еще долго доминировали
пражские видения: раздавленная под Прагой девочка, учиненный десантни-
ками погром в гостинице ВПШ, стрельба на Староместской площади, смею-
щиеся глаза Людвика Черного, хороводы обнаженных чешек, смущавших
солдат. Воспоминания, говорит, нарушают душевный покой, не дают спать.
Смутная тревога распирает грудь, когда он слышит звук идущего на посадку