Голос отца Сони был полон такой большой боли, такого отчаяния. Василий впервые видел в таком состоянии мужчину. Он впервые видел отца, которому больно от поступков его ребенка. Козырев-старший не проявлял никаких эмоций по отношению к Васе. Мать, та вообще мало интересовалась эмоциями сына. Ей была интересна лишь показная общественности часть его жизни: модно обставленная квартира дизайнером, модная одежда подобранная стилистом и тому подобные вещи, которые были совершенно не интересны ее сыну. Васе хотелось ласкового искреннего слова, теплых объятий от матери, похвалы и одобрения отца. Но не получив ничего, Василий стал жить как ему хотелось: днем бизнес, ночью развлечения, модные клубы, легкодоступные женщины.
Его мысли прервал Петр Иванович, который обуздал свои эмоции и продолжил рассказ.
- Из-за проблем в детстве со здоровьем и плохой свертываемости крови, беременность была для Сони неожиданностью. Ее врачи давно предупредили, что забеременеть будет очень сложно. Она, узнав о своем положении, решила ускорить свадьбу.
Вася вспомнил, что ему Соня рассказывала, почему хочет, чтоб свадьба состоялась быстрее, но он тогда понимал все не так. Со стороны Сони все выглядело иначе, чем тогда ему казалось. А у него что-то на душе зацепило болезненно. Ведь это от него она забеременела, а он ее высмеял. Как-то гадко стало внутри.
- А потом она скрыла, что у нее болит голова. И чем дальше, тем сильнее. Я уже во время операции узнал, что дочка договорилась с врачами. Она доносит ребенка до безопасного для них обоих срока, будет терпеть боль, чтоб не пить вредные для ребенка обезболивающие. А затем ей сделают кесарево и операцию по удалению опухоли. Все должно было пройти нормально и по плану. Все должно было пройти идеально. Но... - его голос сорвался и было ощущение, что генералу очень сложно говорить дальше.
- Ребенок. Кесарево прошло нормально, но легкие ребенка не открылись сразу. Недоношенный все-таки. Врачи постарались, подсуетились вовремя. Выходили ребенка. Нынче медицина и технологии сделали прогресс, не то, что как раньше. А вот потом следующая операция... У Сони сначала не могли остановить кровотечение. Потом вроде справились врачи. В итоге опухоль удалена. Но вот дочка... Так и не пришла в сознание... Лежит в коме уже три месяца.
Генерал опустил голову. И замолчал.
Вася был в шоке. Нет. Он был в ШОКЕ! Как? Как такое может быть? Как в каком-то дурацком фильме? А вдруг сейчас выбегут операторы из-за кустов и закричат " Вас разыграли!"? Но нет, никто не выбегал, никто не разрывал это чувство, как будто все происходит не с ним. Никто.
А рядом сидел Петр Иванович. Он поднял голову и посмотрел в глаза Козыреву. Слезы бежали из глаз постаревшего генерала. И эти слезы на глазах бывшего солдафона подтверждали, что он рассказал правду, что это не обман, не розыгрыш.
В голове теперь был полный сумбур. Слишком много информации? Да. Слишком много событий произошло? Да. И что теперь делать? Вася не знал. Он совершенно не знал, что ему делать.
Он смотрел на окружающие деревья, на медленный закат. Уже наступал поздний вечер. Время за ожиданием и за разговором пролетело незаметно.
- Значит, я - теперь отец? - неуверенно спросил Вася, понимая, что его вопрос не нуждается в ответе.
- Да. Девочка. Пока она у меня. Няня и медсестра возле нее круглосуточно, - ответил Петр Иванович.
- Дочка, - попробовал слово на вкус новоявленный папаша. - Можно увидеть?
Генерал хмуро на него посмотрел.
Вася подумал, что ему откажут, но услышанное его поразило.
Такого поворота он не ожидал.
- Сейчас едешь со мной. Дочку заберешь. Нянька поедет с тобой. Все необходимые вещи возьмете. Вот ключи. Это от Сониной квартиры. Водителя дам. Адрес он знает. Там Сонечка давно оборудовала полностью детскую комнату. Что нужно докупишь потом. Домработницу зовут Тамара Николаевна, она же и готовит. Охранник Сергей Черный. Живет в отдельной комнате в квартире. Я не понимаю почему, но Соня дала указания, что ты там будешь жить после своего возвращения. Наверное, думала, что у вас все будет по-людски. Но я не верю тебе. Вообще. Сердце кровью обливается, что придется девочку тебе отдать. Но видеть часто ее не могу. Напоминает о состоянии Сонечки. Надеюсь, что ты дров больше не наломаешь. Иначе убью, не посмотрю, что ты - отец моей внучки.