Что творится в голове у человека, покупающего океанский лайнер за пару монет?
Как мошенники находят себе сообщников?
Почему неглупый человек, заплатив смешную цену за товар, обнаруживает, что получил всего лишь красиво упакованные отбросы?
Теперь у меня наконец был ответ: все жертвы мошенников в какой-то момент думали, что им это выгодно. Большинство из них радовались в душе, предвкушая будущие прибыли. Многие гордились собой, какие они ловкие и как они обвели другого вокруг пальца…
Происходило ли со мной то же самое, когда я заглатывал наживку?
Да, разумеется, я вел себя точно так же.
И это именно то, что я делаю всегда, когда меня выбирают.
«Тот факт, что меня выбирают…» — это просто возможность ухватиться за любое приятное моему слуху заверение или обещание.
«Тот факт, что меня выбирают…» Эта фраза сама по себе напоминает наживку.
Само выражение «попасться на крючок» намекает на это. На то, что заглатываешь крючок с насаженным на него соблазнительным дождевым червяком или, хуже того, с привлекательной, разноцветной и яркой мухой… из пластмассы!
Меня выбирают, я заглатываю наживку… Что за люди эти рыбаки? Какие червяки мне больше по душе?
Обещания вечной любви…
Мечта о том, чтобы меня принимали таким, какой я есть…
Высокая оценка и признание окружающих…
Желание быть во всем первым и увидеть то, чего не видел никто…
Тщеславное желание выделиться…
Попытка другого увидеть во мне мой собственный идеал…
Безоговорочное присутствие рядом со мной другого человека…
И столько еще всего…
Столько!
Я заметил, что с годами, с опытом и с духовным ростом я учился все быстрее выплевывать проглоченные крючки… Но как быть с оставленными ими ранами?
— Как быть с ранами, Толстяк? — спросил я его. — Как быть с ранами? Ты учишь меня пренебрегать мертвыми и бесцветными дождевыми червями. Все время указываешь мне на пластиковых мух, чтобы меня не посадили на крючок, но, как мне кажется, ты не объясняешь мне, что делать, чтобы не пораниться. Наверное, судьба доверчивых людей вроде меня — это постепенно, с течением жизни, покрываться шрамами от проглоченных и выплюнутых крючков. Я, по крайней мере, не хочу больше никаких ран, Толстяк. Я не хочу, чтобы другие решали, наносить ли мне раны или залечивать их. Не хочу…
— Это цена, Демиан, это цена, которую ты платишь. Ты помнишь розу из «Маленького принца»?
— Да, я знаю, о чем ты: «..должна же я стерпеть гусениц, если хочу познакомиться с бабочками…»
— Вот именно, — подтвердил Хорхе.
Я замолчал, погрузившись в свои мысли. Мое состояние можно было описать как смесь боли, возмущения, смирения и бессилия.
Потом я пожаловался:
— Я все думаю, что лжец получает слишком большую выгоду с минимальными затратами.
— Иногда — да, а иногда и — нет, — сказал Толстяк. — У лжи много минусов. В любом случае, самое худшее во лжи — это то, что она НЕ ПРИНОСИТ ПОЛЬЗЫ… Рано или поздно любая ложь выходит на поверхность, и все ее кажущиеся достижения рассеиваются, как туман после восхода солнца… И больше того, иногда жизнь вершит свой суд, и обман оборачивается против лжеца.
Хорхе прикрыл глаза, вспоминая.
— Сейчас будет сказка… — догадался я.
— Да, сейчас будет…
После смерти Льен Цзу, его жена Цзуми, его старший сын Линг и двое младших сыновей остались в полнейшей нищете.
Когда глава семьи был еще жив, он работал от зари до зари на рисовых плантациях Ченга.
Большую часть зарплаты ему выдавали рисом, а остаток — несколькими монетами, которых едва хватало на минимальные потребности семьи, главным образом они шли на оплату учителей и учебников для Линга и его братьев.
В день своей смерти Льен Цзу вышел из дома, как всегда, еще затемно. По дороге на плантацию он услышал крики о помощи старика, которого уносил поток полноводной реки.
Льен Цзу узнал его. Это был старик Ченг, владелец плантации, на которой он работал.
Он не умел хорошо плавать, а чтобы войти в реку и тем более спасти старика, нужно было быть просто великим пловцом.
Он посмотрел вокруг себя, но в этот час на дороге никого не было… А если он побежит за помощью, это займет более получаса…
Что-то подтолкнуло Льен Цзу набрать побольше воздуха и броситься в реку.
Когда он доплыл до старика, течение потащило и его тоже.
Бездыханные тела обоих, так и не разжавшие скрюченных пальцев, которыми они вцепились друг в друга, были найдены в тихой заводи, в нескольких километрах ниже по течению…
Может быть, дети старика хотели обвинить Льен Цзу в смерти своего отца и, возможно, маленький Линг был слишком молод для этой работы, а может быть, как они сказали, не было столько работы на рисовых полях, но случилось так, что дети покойника отказались оставить за Лингом рабочее место отца.