– Может, поисковик ошибся?
В спину резко кольнуло, будто иглой, и я невольно повернулась, чтобы встретиться со взглядом того, кто назвал меня Амалией. И прочитала я в нём одновременно столько предупреждения и обещания скорейшей смерти, что стало холодно. Я передёрнула плечами, запахивая растерзанную рубашку. И предпочла считать, что мне померещилось. Просто тут холодно, а меня так стремительно раздели. А потом убрали гревшие сверху тела.
Бывший небожитель в дверях осмотрел меня с головы до ног. Будто не мог понять, что я такое и откуда выкатилась. Ну уж нет, дорогой, раз уж эта лакмусовая лампочка меня высветила, извольте забирать. А вид непрезентабельный, потому что стоило поторопиться. И быть нормальным мужиком, в конце концов, а не розовым. Я завязала концы рубашки на груди, создавая хоть какую-то видимость прикрытия, и подтянула повыше юбку, прикрывая пупок, столь заинтересовавший недонебожителя. Теперь он переключился на мои обнажившиеся щиколотки. Мне так хотелось покинуть эту комнату, что я переминалась с ноги на ногу, как нетерпеливая лошадь, и это просто заворожило мужчину.
– Любезный, глаза у меня выше, – не выдержала я в конце концов. Голос хрипел и говорить было больно, но удивительно, что я его вообще не сорвала. Никогда столько не орала, даже на смотрах в школьный русско-народный ансамбль. Взгляд «небожителя» наконец пошёл вверх, ненадолго задержался на груди и, с сомнением, уставился в глаза. Как же мне хотелось грубить. И я сдерживалась изо всех сил. – Пошли уже, – я буквально плечом подтолкнула блондина в дверях. – Лимит на «потрогать» у меня сегодня исчерпан.
Эх, не сдержалась. За моей спиной фыркнул конвоир, привлекая моё внимание. Нет, показалось. Эта скала точно не умела улыбаться. Существо мужского пола обладало невероятно развитой мускулатурой и твёрдой серой кожей. На лице была холодная маска безразличия, будто у робота. Тело обтягивала серая же футболка, сливающаяся цветом с кожей, и такого же цвета брюки. Выделялась лишь розовая эмблема птицы у сердца. Вот вообще неуместная.
Мы шли по коридору, впереди вызванные мужчины с двумя серыми скалистыми мужчинами по бокам, со мной только один сопровождающий, и замыкал наш строй читатель списков. Явно не перестававший массировать взглядом мои щиколотки. Чтоб они ему в кошмарах снились. И я не удержалась – подхватила под руку своего сопровождающего и откровенно пожамкала его бицепс, как совсем недавно щупали меня. Намерения у нас, конечно, были разные, мне лично хотелось понять – настоящее ли живое существо рядом. Судя по быстрому взгляду в мою сторону и едва заметно сбившемуся шагу, всё-таки это нечто – не компьютерно-мыслящее. Что в этом важного, без понятия, мой мозг давно помахал на прощание клубком истерзанных нервов. Слишком много ненормальностей.
Даже коридоры, по которым нас вели, были неадекватными. Я начинала понимать, почему блондина назвали розовым. Стены были покрыты красками всех оттенков розового, переходящего в пурпурный, а иногда и кирпичный. Или как там его, коралловый, что ли? Светка – моя подруга и соседка по совместительству, разбиралась в этом лучше меня.
«Неужели ты не видишь, что это цвет лососевый, а не коралловый?» возмущалась она над очередной показанной мне розовой сумочкой. Где она сейчас? Я сглотнула, нет, для воспоминаний нет времени, действуем здесь и сейчас.
Лучше обратить внимание на эти совершенно неуместные в домике Барби нашлёпки на стальных дверях. Видно, что с этой стороны их пытались как-то вписать в окружение, но благородное железо будто встряхнулось, скидывая с себя неуместное розовое украшательство. За одной из дверей слышался грохот и гомон голосов, но никого это не интересовало. За другой – хриплые стоны. Где-то было тихо, и это почему-то было даже страшнее. Я покрепче обхватила полуметровый бицепс своего сопровождающего. Да, я до сих пор не выпустила его из рук, так было легче и всё ещё трясущимся поджилкам, и просто как-то спокойнее.
Потолок был тоже розовый, только для разнообразия покрытый кое-где тенётами. Пол тоже, чтоб его, розовый. Я б сказала, цвета пыльной розы. Или грязной розы. Из-за той самой пыли и грязи. Мягкое свечение исходило от всего, покрашенного в этот гламурный цвет, освещая коридор.
– Даже в детстве не любила розовый, – под нос пробормотала я. – Ну и что, что я девочка? Это не обязывает. У серого вон оттенков не меньше. И круче.
Сопровождающие серые громадины смотрелись на фоне розовых стен просто гротескно. Но долго любоваться мне этим не дали. Впереди был тупик. Серые подхватили замешкавшегося между ними мужчину и шагнули вперёд, врезаясь в стену. Которая просто всосала их, как коктейль через трубочку.