Мне было страшно. В руке я по-прежнему сжимала ручку и опасалась, что скоро пальцы просто занемеют от этого. Ладно, со мной был серый, но он один, а мужчин в помещении – я потратила время на подсчёты – тридцать восемь. К тому же, постепенно они начинали расслабляться от несуразности сложившейся ситуации. Сначала пошли шуточки и размышления: о том, что связывало меня с серым, и как он научился говорить, и чем он это делает. И что я с ним и в какой позе проделывала. Потом пошла игра «подразни собаку на цепи». То один, то другой проходили мимо, едва не задевая. Была б их воля, они б ещё замеряли расстояние до меня и делали ставки, кто ближе. Сидеть с постной миной становилось всё сложнее, потому что я понимала – дальше пойдут проверки «на слабо», и их я не пройду. Дыхание становилось всё чаще и прерывистее. Слишком много всего за день. Да какой день, пару часов. Подкатывала истерика, и заскрипевшей открывающейся двери я обрадовалась едва ли не больше, чем в прошлой камере под насильником.
– Тебя вызывают к начальнику, – для моего серого защитника произнёс «чтец имён». Тот послушался беспрекословно, следуя на выход.
А как же я? Хотелось закричать мне, но я сдержалась. Правда, пришлось для этого прикусить губу. Итак, придётся мне всё-таки ощутить все преимущества мужской безнаказанной толпы, ещё и раздразнённой ожиданием и пережитым скрытым страхом от присутствия серого. Боюсь, что мою же ручку засунут мне… куда подальше. «Пять, шесть…» – считала я шаги серого к двери, чтобы хоть на что-то отвлечься. Срыв мне сейчас не поможет. Семь. Так-то мне мало что поможет. Разве что гаубица. Восемь. Серый остановился в двух шагах у двери. Полуобернулся ко мне и мотнул головой, явно предлагая следовать с ним. Мои глаза расширились от недоверия. Я вскочила на ноги и была готова лететь как на крыльях, но дрожащие от «предвкушения» колени мне этого не позволили. Прошла я по камере, в итоге, с царственной неторопливостью. Надеюсь, никто не увидел, как я вцепилась в бицепс серого, чтобы позорно не грохнуться. И чтобы он не сбежал без меня, такой неблагодарно медленной.
– Её не говорили, – попытался звякнуть своё возмущённое «чтец имён». Но был вынужден уступить дорогу шагнувшему в дверь серому. Казалось, если бы он не успел увернуться, громадина просто размазала его по косяку. Ну а я пролетела в дверь привязанным к Винни-Пуху шариком.
– Ладно, пусть начальник сам с тобой разбирается, – отмахнулся чтец, стараясь сохранить контроль над ситуацией. Как бы то ни было, дверь камеры он закрыл, и мы снова двинулись по розовому недоразумению коридора.
– Спасибо, – тихо шепнула я, понимая, что по головке моего защитника не погладят за самоуправство. Но если надо, я могла сама погладить его по голове. Если он присядет, чтоб я дотянулась.
Добраться до начальства нам не дали. То ли из стены, то ли из-за поворота вывалился запыхавшийся остроухий и рогатый (одновременно! Бедняга..) некто. Мы пока не знакомы, но торопиться ему очень не шло. На лице выступил яркий розовый, под цвет стен, румянец, и весь ушасто-рогатый стал такой розовенький… а уж ушки… я едва не заскулила, рассмотрев, что кончики ушей приняли великолепный вишнёвый оттенок. Как будто их кто-то надрал. Вот почему кому-то всё, а мне даже потрогать нельзя? Одёрнув жилет, ушастик тыкнул в мою сторону пальцем:
– Ты… – и выдохнул. То ли облегчённо, то ли переводя дыхание. М-да, с физподготовкой у него беда. Как и со скоростью реакции. Если бы не серый, тыкать в фарш пришлось бы вместо меня.
– Вы, – поправила я.
– Нет, – мотнул головой неопознанный рогатый объект. – Этот пусть идёт, куда шёл, а тебя на медосмотр.
С вежливостью тоже наблюдались проблемки.
Хм, медосмотр? Основательно они так подходят к отбору выжившего персонала. Я бросила быстрый взгляд на серого, и тот так же малозаметно кивнул. Ясно, спорить бесполезно, придётся отделяться от уже ставшего родным бицепса. Пальцы разжались с трудом, но я справилась. Горжусь собой! Почти не запаниковала, погружаясь в очередной «кисель», и даже удержалась, чтобы не обернуться на ставшего таким родным во всём этом безумии серого. Чтобы я не потерялась, ушастый придерживал меня за плечо. И на том спасибо. Остаться жить в розовом желе... Такое даже в кошмарах мне ещё не снилось, но наверняка такие сны ожидают в ближайшее время. Если никто не прибьёт.
Помещение, где мы оказались, меньше всего напоминало больницу. Мне оно скорее навеяло мысли о морге. Не рановато ли мне сюда? Стены из векового камня. Не розовые, слава тебе… в кого там верить обещала по договору? Кажись, Всебожье. Так вот, слава тебе Всебожье! Полное отсутствие окон, мертвецкий свет, взятый со съёмок ужастиков, исходил из небольших голубоватых кристаллов по стенам. Потолки терялись где-то высоко и навевали мысли о гигантизме. А ещё здесь было достаточно прохладно. Но ушастый двигался вполне уверенно, пока я оценивала местную архитектуру. Он толкнул первую же дверь со знаком, напоминавшим каплю крови.