Макс тут же вскакивает, подходит к прихожей, разворачивается и неожиданно фотографирует меня, расслабленно лежащую в ожидании сна. Или короткое видео снимает. Потом подходит ко мне и тихо говорит:
— Теперь ты сними меня одну минуту от прихожей, прямо сейчас, — сует мне в руки свой телефон, садится к столу и достает другой мобильник.
Что-то интересное! Встаю, делаю то, что он говорит и возвращаю телефон. Десяткин тут же выкладывает какие-то пластиково-металлические полосы у двух противоположных стен комнаты и настраивает что-то в телефоне.
И вдруг посередине комнаты возникает как бы новая полупрозрачная стена, сквозь которую немного просвечивает диванчик Виктории, а на самой «стене» видно объемное изображение того, как я сплю, заметно дыша, а Макс листает пальцем информацию в телефоне!
Это то, что будет перед глазами у Виктории, когда она выйдет, — понимаю я с радостью. Класс! Десяткин проходит сквозь «стену», оценивая вид от входа, удовлетворенно кивает и присоединяется ко мне. Шепчет:
— А вот теперь давай тебя разденем!
О-о-о! Глаза у него так хищно сверкают, и сам он такой обаятельный до невозможности. Берет меня за край сари и тянет на себя со словами:
— Кружись.
Я послушно поворачиваюсь вокруг собственной оси, подняв руки, а он разматывает на мне ткань. У меня приятно кружится голова, вокруг все мелькает. Замечаю краем глаза, что входит Виктория, и останавливаюсь.
Она настороженно бросает взгляд на нас. И сразу успокаивается, видя, что мы заняты тем же, что и раньше: спим/работаем.
Я давлюсь от смеха и зажимаю себе рот руками, глядя на это. Макс тоже сияет улыбкой. Особенно когда уже полностью раздел меня. Не спуская с меня глаз, он начинает медленно расстегивать и снимать пиджак. А потом галстук, рубашку…
Я старательно помогаю ему расстегивать мелкие пуговички и печалюсь только об одном: ну почему здесь опять практически темно?! Я же так хочу видеть его целиком, любоваться ним!
Чайковский продолжает звучать.
Глава 9
У меня сердце стучит так гулко и сильно, что, боюсь, музыка его не заглушит.
— Дай, я, — говорю чуть слышно, берясь руками за ремень на брюках моего мужчины.
Теперь мне не до смеха — сосредоточенно расстегиваю пряжку задрожавшими пальцами. Сверху до бедер я Макса довольно хорошо рассмотрела раньше, с разных сторон. И в основном изучила наощупь мощные плечи, широкую грудь, классно бугрящуюся мышцами в нужных местах и сияющую гладкой кожей.
Но все равно касаюсь, поглаживаю и не могу остановиться. Прижимаюсь к нему крепко-крепкои еле слышно постанываю от чувств.
«Серебряный щит» — так написано о красивой мужской груди в сказках «Тысяча и одна ночь». Очень похоже. Это преступление — прятать такое выдающееся тело под одеждой.
Сейчас мои глаза уже слегка привыкли к полутьме, и я, задыхаясь от желания, надеюсь увидеть Макса целиком. Можно было бы не мешать ему раздеться самому — это наверняка будет красиво, тем более под проникновенные звуки «Лебединого озера» — как будто на сцене.
Но мне все время кажется, что он от меня что-то скрывает — повернется не тем боком или отступит в какой-то момент в глухую тень. А я потом опять буду переживать, что чего-то не поняла, не досмотрела, упустила.
Поэтому лучше я сама, поэтапно — расстегиваю и стаскиваю с него брюки. Снятыми он сразу забирает их у меня, ловко складывает стрелка к стрелке и развешивает на спинке кресла. Вот кто точно не будет мятый завтра, — почему-то думаю я о пустяках, берясь сзади за его боксеры.
Он замирает. А я опускаю руки ниже и провожу ладонями по его сильным, длинным и стройным волосатым ногам. Теплым. Я трогаю и поглаживаю их и не могу натрогаться — так мне хорошо.
Они точно-преточно настоящие! Просто не может быть по-другому — они меня реально волнуют.
— О-о-х! — вздыхаю я.
Мужчина поворачивается ко мне с пальцем, прижатым к губам, и шепчет, указывая глазами на Вику:
— Тсс…
Закусываю губу и просто балдею, опустившись на колени, поглаживая и прижимаясь к настоящему великолепному Максу снизу. Как хорошо! Даже как будто челюсти сводит от избытка чувств.
Скоро энергичному мужчине надоедает пассивное участие в происходящем, он наклоняется, рывком подхватывает меня на руки и прижимает к себе. Я же не дотрогала! — вяло трепыхаюсь я. — До зоны боксеров снизу так и не дошла. Но почему-то уверена, что отличила бы эко-кожу, какой бы совершенной она ни была.