Три года назад
Звонкое летнее утро настраивало на беззаботный лад, но Алинэя время от времени вздрагивала, все ещё не могла успокоиться после нежданной встречи. Радость от того, что отец вчера приехал, омрачалась неприятным гостем. Его появление на её пути точно было не к добру, тяжелый камень ложился на душу, стоило только вспомнить жёсткий взгляд. Да запястья болели, напоминая о силе князя Ливенийского. Даже щебетание птиц и шелест листвы не отвлекали надолго от тяжелых мыслей и предчувствий.
Заглянув в чистый, каменный домик на окраине поселка, девушка на время забыла о существовании недоброго князя Оттара. Оитлоры нигде не было, но Алинэя не стала беспокоиться, знахарка, наверняка, ушла к кому-нибудь из сельчан. Захворал, видать, кто-то. О том, что Оитлора могла уйти совсем, повинуясь вечному чувству беспокойства, девушка и не подумала. Знахарка обязательно бы попрощалась с любимицей, прежде чем совсем уйти из села. Не раз весной Ведающая снималась с места, и не было её месяц, два, три, а потом она обязательно возвращалась. И всегда перед уходом прощалась со своей ученицей.
Алинэя прошлась по светлой комнатке, выглянула в окно, провела рукой по пучкам лечебных растений, развешенных прямо под потолком, улыбнулась и вышла в небольшой дворик. Пахло свежескошенной травой и цветами, которые остались нетронутыми возле плетня. Неведомый работник, который позаботился о покосе сорняков, оставил полевые ромашки и анютины глазки расти дальше. Алинэя снова улыбнулась. Она прекрасно знала, кто мог это сделать и зачем. Только Уитт мог помнить о том, что именно ромашки милее всех цветов её сердцу. Значит, он приходил, её добрый и единственный друг. Сын мельника не чурался помогать Ведающей по хозяйству и был частым гостем в её доме.
Девушка обогнула домик, и сердце радостно забилось, Уитт ещё не ушел, он стоял в густой, высокой не скошенной траве и точил косу. Парень скинул рубаху, чтобы она не мешала работать, и сейчас был одет только в темные, добротные штаны, да обут в мягкие сапоги. Светлые, выгоревшие на солнце волосы, бронзовая от загара кожа, под которой перекатывались литые мускулы, белозубая, мальчишеская улыбка и синие как васильки глаза. Паренек был взросл и рассудителен не по годам. Тяжкий труд с младых ногтей, да пытливый ум… Мальчик быстро повзрослел, но всё ещё не возмужал. Правда он обещал стать сметливым и сильным мужчиной. Ясная улыбка осветила его лицо, когда он заметил девушку, идущую ему навстречу:
— Госпожа, здравы будьте, — но кланяться не стал.
Зачем земные поклоны подруге детских лет? Алинэя улыбнулась в ответ, смутившись от того, что застала друга полураздетым. Заметив, что девушка отвела взгляд и покраснела, парень тоже смутился, вспомнил в каком виде стоит, метнулся к плетню и растерянно зашарил рукой по нему в поисках рубахи:
— Я сейчас, госпожа, сейчас.
Наконец он натянул на себя, путаясь в рукавах, вожделенный предмет одежды и Алинэя смогла оторвать взгляд от земли и улыбнулась парню. От щёк постепенно отливала кровь, и к девушке возвращался привычный цвет лица.
— Лина, как хорошо, что ты заглянула, — женский теплый голос разбил неловкость ситуации и молодые люди вздохнули более свободно. — У меня как раз есть к тебе разговор. Пойдем в дом. Уитт, как закончишь косить, тоже приходи, тебя будет ждать чудный отвар.
Девушка послушно пошла следом за Оитлорой. Сухощавая, немолодая уже женщина, ступала легко и бесшумно. Туника с длинным рукавом выцвела и только причудливая вышивка по подолу, тоже подрастерявшая первоначальные краски, выглядела на её фоне нарядной. Серая, из плотной ткани сумка, перекинутая через плечо так, что крепкая лямка пересекала грудь, говорила о том, что Ведающая пришла от больного. Лёгкие, удобные сапожки — запылившиеся, а потому какого они цвета никак не разберёшь — завершали такой привычный образ знахарки.
Оитлора пропустила Алинэю первой в дом, потом зашла сама, скинула сапожки и сняла сумку, устало потянулась, помассировала пальцами виски и, вздохнув, проследовала вслед за ученицей на ту половину комнаты, которая заменяла Ведающей кухню. Привычно взялась за черпак, плеснула воды в котелок, под которым уже занимался веселый огонь — Алинэя постаралась — зачерпнула ещё немного из кадки, стоящей в углу и склонилась над деревянной бадьей. Ученица забрала черпак у знахарки и принялась поливать руки наставницы, давай той возможность смыть грязь и пыль, не только с ладоней, но и с усталого лица.