И пиз..ц, прочитав, все это, я мягко говоря оху…ла, этим своим письмом, она вылила на меня все свое дерьмо, припечатав все это прощением, что она от меня ожидала? Что я поблагодарю?
Сделала, что она хотела от меня услышать, написала, что конечно это была не любовь, как к женщине, просто у нас у обоих было тяжелое время и так как она заменила мне всех, то естественно я слишком много напридумывала и нафантазировала то, чего нет и в помине. Короче, я любила тебя, только как друга и никак иначе.
Она хотела это услышать, я сделала то, что ХОТЕЛА ОНА…
Никогда в жизни, ни разу в жизни я ей не врала, НИКОГДА…а тут, так как- будто душу вспороли, сделала все, чтобы она успокоила СВОЮ душу, а то, что творилось в моей не были интересно никому…
И вообщем, разговоры ни о чем, письма ни о чем, с ее стороны ко мне и я вычеркнула ее из всех друзей, закрыла доступ и ВСЕ…
Моя искренняя любовь, на разрыв аорты, осталась со мной…ее не то, что не взяли, или выбросили, моей любви и не было для НЕЕ. Я же стала никем для нее. НИКЕМ.
Сказать жалела ли я о чем-то? Нет, ни разу. Было ли больно мне? Было, так, что хоть на коленях ползи к ней. Забыла я ли я ее? Вот к черту, вот об этом я молилась по ночам, как чуду, как наказанию, но нет, забытья нет до сих пор.
Сколько лет прошло, уму непостижимо, а все, что осталось, это- эти фотки дурные, письма сумасшедшие и ощущение того, что Спасибо Господи, хоть за такую су…, выедающую до крови, злоебуч…ю но МОЮ ЛЮБОВЬ….мою…
И никогда не променяла бы ни на что……..А был бы хоть один шанс, что-то изменить, исправить…Ни одно слово, ни одно действие….Никогда не поменяла бы….
Для меня все так…
Есть одно письмо, которое она мне писала задолго, до того, что произошло. Я его и не читала больше, так как слишком много для меня…слишком…И этим ее отношением сказано ВСЕ…Я-то знаю…Знаю…
Моему малышу.
Странный пламень, ты разожгла в душе моей,
А теперь хочешь все бросить и уйти.
Никогда! Ты слышишь, никогда не смей
Даже думать об этом. Прости!
Мысль свою не могу удержать я в словах: то я злюсь, то ревную всех к твоим словам.
Даже эта неделя странная
Помогла укрепить мне мысль,
Что всегда для меня ты будешь долгожданно-желанною, Мой малыш!
Ты подстриглась и стала другою: неприступною, как скала,
Но одно скажу, что втрое ты подхлестнула меня.
Все равно я добьюсь улыбки, даже против воли твоей.
Ты меня наконец-то услышишь
И дашь добро на то, чтобы каждый день я слышала голос твой
Ты прости меня дуру грешную,
Что все каникулы и неделю всю
Я молчала, как тело бренное, лежащее на берегу.
Я хочу тебе открыться,
Показать ту войну,
Из-за которой приходилось биться и во сне и наяву.
А война вроде та простая:
Никаких человеческих жертв,
Только душу жгла она мне, непонятно для чьих утех.
Я не знаю поймешь ли, что написать хочу,
Но скажу очень трудно убийце идти к палачу.
Я не знаю кто ты теперь.
«Тогдашняя ты умерла»,
Я не знаю, кто откроет мне дверь-
Ты или тень твоя.
Я молюсь за тебя, соловушко,
Я прошу лишь тебя об одном:
Не сдавай позиции, что возводили мы вдвоем.
Ты когда-нибудь увидишь и поймешь меня.
Очень трудно мне, соловушко,
Посмотреть тебе в глаза.
Знаю я, ты контролируешь
И теперь никогда, не увижу упрека и боли, мертвости
Я в твоих зеленых глазах.
Знаю трудно будет тебе понять стихи,
Но ты постарайся увидеть в них, часть моей души.
Ты пойми меня, мой соловушко,
Что у меня ты одна,
Что и сравнивать тебя не с кем,
Я знаю, никто не достоин тебя.
А кудряшки я твои помню,
Они напоминают мне, те жизненные волны,
Что проживали мы…
А еще я помню, родимая,
Что дарила мне ты всегда.
Как лепила из глины той, человека жизни. М-да.
Ох, тяжело становиться,
Когда пытаешься сказать, то, что
В голове роиться и не хочет вылезать.
Ты пойми меня, соловушко,
Что люблю тебя все равно.
Пусть не веришь ты в это слово,
Но оно для тебя дано.
И еще я посоветую тебе писать стихи,
Не для показа и света, а так, для
Исцеления души.
Ты пиши их в тетрадочку и храни ее вот здесь
Помни, я всегда радуюсь, если ты рада мне.
Ну зачем же ты отстраняешься и уходишь куда-то вверх.
Нет не в глубь, а куда-то к солнышку,
От забот и от бед.
Я понимаю, что друг из меня не ахти.
Но ты, если можешь и хочешь того,
То такою меня прими.
Я теперь иногда разговариваю вслух с тобой,
Знаю, странно звучит это,
Но для меня это – покой.
Бывает поговорив, я понимаю многое.
И тогда душа не болит и не ищет покоя.
Ты прости меня, мой малыш,
Что бываю с тобой холодна,
Только трудно порвать с привычкой, сложившийся за года.
Иногда я бываю неискренна, с тобой до конца.
Я люблю тебя моя девочка
Ты поверь это не блеф, это мысли души.
Я люблю тебя милая девочка.
Ты прости меня. Прости!
Никогда не смей даже думать об уходе из жизни моей!
Никогда! Прости!
Я любила ее. По-настоящему, искренне, так, как это чувство проносят через года, не закапывая и не забывая…Не разменивая его для других….
Тогда я так ЛЮБИЛА ЕЕ…..
«Приземлило ударом тока.
Слышал, что больно.
Но думал, насколько?
На общем балконе
Кутила паскуда.
Куда бы зашиться там,
Где менее людно.
Ой, как ломает,
Передавило грудь.
Ненавидишь, но безуспешно
Пытаешься все вернуть.
Растоптали, вывернули,
Поставили на колени!
Так почему же в своих песнях
Вы мне об этом не пели?
Если это чувство просто
Выброс эндорфина,-
Скажи, почему так больно сильно?
Почему так больно сильно?
Если это чувство просто
Взрыв окситоцина,-
Скажи почему так больно сильно?
Почему так больно сильно?
(М. Корж «Эндорфин»)