Я не мог считать себя воином, пока не пройду это испытание.
Выпив еще одно зелье исцеления, чтобы полностью восстановиться, я принял решение. Хватит ждать, пока враги найдут меня. Теперь охотником буду я.
Я покинул костяное поле и углубился в сумеречный лес. Я двигался иначе, чем раньше. Не как маг, ищущий укрытие, а как следопыт. Я вспоминал все, чему учил меня отец в наших редких походах в лес. Как читать следы на влажной земле. Как определять направление по сломанным веткам. Как улавливать запахи, которые несет ветер. Мой навык «Наблюдательности» и обостренные Системой чувства превратили меня в идеального ищейку.
Спустя час поисков я нашел то, что искал. Это был след. Огромный, глубоко вдавленный в грязь отпечаток лапы с тремя длинными когтями. Он был свежим. Рядом, на стволе могучего, скрюченного дерева, кора была содрана до самой древесины, словно кто-то гигантский точил об нее когти.
Вопросительные знаки вместо уровня были плохим знаком. Это означало, что тварь была выше меня по уровню, и Система не могла дать точную оценку. Внутри меня не было страха. Лишь холодный, хищный азарт. Я пошел по следу.
След привел меня к подножию невысоких скал. Здесь, в тени утеса, чернел вход в просторную пещеру. Оттуда несло тяжелым, мускусным запахом дикого зверя и свежей крови. У входа валялись обглоданные кости существ, гораздо крупнее гоблинов. Это было логово.
Я достал свой «Кинжал Тихой Тени». Благодаря его свойствам, я двигался абсолютно беззвучно. Я скользнул внутрь.
Пещера была большой и сухой. В дальнем ее конце, на подстилке из мха и костей, спал он. Хозяин этого логова.
Это был медведь. Но медведь, которого породил больной кошмар. Огромный, раза в три больше любого медведя, которого я видел в книгах. Его шкура была грязного, бурого цвета, свалявшаяся и покрытая старыми шрамами. Одна лапа была заметно крупнее другой, а на морде, через левый глаз, шел глубокий белый шрам, делая его слепым на эту сторону. Он спал, и его могучая грудь медленно вздымалась, издавая низкий, вибрирующий храп.
Седьмой уровень. Элитный. Равный по уровню Королю Гоблинов, но, в отличие от него, не обремененный интеллектом. Чистая, первозданная, животная ярость.
«Убить его во сне, — мелькнула мысль. — Идеальный шанс».
Я начал бесшумно подкрадываться, активировав «Усиление» на руках и оружии. Мой черный кинжал засветился багровым. Я подошел вплотную. Я видел, как подрагивают его ноздри, улавливая мой запах. Я занес кинжал, целясь в его единственный здоровый глаз.
И в этот момент он проснулся.
Его зрячий глаз распахнулся, и в нем не было ни сна, ни замешательства. Лишь мгновенная, всепоглощающая ярость. Он взревел.
Р-Р-РА-А-А-АРГХ!!!
Рев был не просто звуком. Это была ударная волна, которая ударила по мне, заставив пошатнуться и сбить прицел. Мой кинжал вошел не в глаз, а в толстую шкуру на его щеке, оставив лишь неглубокий порез.
А в следующую секунду на меня обрушился удар его могучей лапы.
Я едва успел отскочить. Когти, каждый размером с мой кинжал, с оглушительным скрежетом вспороли каменный пол там, где я только что стоял.
Начался бой. Бой Давида и Голиафа.
Я не мог его блокировать. Я не мог его танковать. Я мог только бегать. Это был танец на лезвии бритвы. Я носился по пещере, используя свою максимальную ловкость, усиленную короткими вспышками «духа». Он же, ревя, крушил все вокруг. Каждый удар его лапы поднимал тучу каменной крошки. Он был медленнее, но один его удар был смертелен.
Я уклонялся, скользил у него под брюхом, нанося короткие, быстрые удары в его незащищенные бока и ноги. Мой кинжал, усиленный руной остроты, оставлял на его шкуре порезы, из которых сочилась темная кровь. Но для него это были комариные укусы. Они лишь сильнее разжигали его ярость.
В один из моментов я совершил ошибку. Я поскользнулся на мокром камне. Всего на долю секунды. Но ему этого хватило.
Его когтистая лапа ударила меня в спину. Я почувствовал, как ткань робы и кожа лопаются, как три раскаленных лезвия проходят по моим мышцам до самых ребер. Боль была ослепляющей. Меня швырнуло через всю пещеру, и я с размаху врезался в стену.
Я лежал на полу, задыхаясь от боли, чувствуя, как теплая кровь заливает мою спину. Медведь, торжествующе ревя, надвигался на меня, чтобы нанести последний удар.