Спустя месяц проектирования, я был готов начать. Я отправился в кузницу. Мой первый шаг — создание самого клинка, идеального «сосуда» для будущей мощи.
Мой план был в том, чтобы создать уникальный сплав. Соединить очищенную гоблинскую сталь с перемолотыми в пыль когтями пещерного медведя. Сталь давала основу. Когти, как я узнал из дневников предка Лиама, должны были придать сплаву невероятную прочность и свойство «рвать» магическую защиту.
Я разжег горн. Жар был адским. Я расплавил свои запасы гоблинской стали, тщательно очищая ее. Затем наступил самый сложный момент. Я начал медленно добавлять в расплав порошок из медвежьих когтей.
Металл в тигле зашипел, как разъяренная змея. Цвет расплава стал неоднородным, он пошел темными, маслянистыми пятнами.«Несовместимость, — понял я. — Их "песни" конфликтуют. Сталь — это Порядок. Когти — это дикая, природная магия. Их нельзя просто смешать».
Я вспомнил совет Ариона о гармонии. И дневники предка Лиама. Там говорилось о «флюсах» — специальных алхимических добавках, которые служат «переводчиками» между несовместимыми материалами. У меня не было нужных флюсов. Но у меня был свой собственный, уникальный инструмент.
Я сосредоточился. Я влил в расплав тончайшую нить своей очищенной, оранжевой маны. Но не для того, чтобы изменить его. А для того, чтобы услышать. Используя «Понимание Структуры», я слушал диссонанс их «песен». Я нащупывал тот момент, ту температуру, ту пропорцию, где их вибрации могли бы войти в резонанс.
Это была пытка. Я стоял у раскаленного горна несколько часов, балансируя на грани, вливая ману, слушая, корректируя. Моя роба промокла от пота, голова гудела от напряжения.
И в какой-то момент я нашел его. Крошечное окно. Одну-единственную ноту, на которой их песни могли слиться в унисон. — Сейчас! Я вылил расплав в форму. Металл застывал, и я видел, как его кристаллическая решетка формируется, но уже иначе. Она была темной, как у обсидиана, но с тонкими, серебристыми прожилками.
Я выковал из этого слитка клинок. Он был идеален. Легче, чем обычная сталь, но гораздо прочнее. Он звенел, как колокольчик. «Сосуд» был готов.
Теперь предстояла самая опасная часть. Инфузия «Сердца Короля Гоблинов».
Вернувшись в свою комнату, я понял, что не могу провести этот ритуал в кузнице. Он требовал не жара, а абсолютного контроля и тишины. Я дождался ночи.
Я сел посреди комнаты. Положил перед собой готовый, но еще не зачарованный клинок. А рядом — пульсирующий багровым светом камень.
Я начал долгий, изнурительный алхимический ритуал, описанный в другом, более сложном трактате, который я «одолжил» из библиотеки. Это была «пацификация», усмирение. Я не использовал физические реагенты. Я использовал свою ману.
Я сплел вокруг Сердца сложную клетку из нитей моей очищенной маны. Это была руническая матрица Порядка. Камень забился в ней, как пойманный зверь. Я почувствовал, как он сопротивляется, как его дикая энергия Хаоса пытается прорвать мою защиту.
Мой лоб покрылся холодным потом. Если матрица рухнет, эта комната, а может, и все крыло поместья, просто перестанет существовать.
Я сделал то, на что не решился бы никто другой. Я перестал бороться с его Хаосом. Я открыл ему свой собственный. Я направил в матрицу не только оранжевую ману Порядка, но и тонкую струйку своей родной, темно-красной энергии.
«Я не тюремщик, — послал я мысленный образ камню. — Я — такой же, как ты. Я не хочу тебя сломать. Я хочу дать тебе идеальную форму. Стань моим. И я дам тебе то, чего ты жаждешь. Битву. Кровь. Месть».
Произошло невероятное. Пульсация камня замедлилась. Его яростная энергия перестала биться о стенки моей клетки и начала… входить в резонанс с моей. Он принял меня.
Я был полностью истощен, но я сделал это.
Я взял клинок и усмиренное Сердце. Теперь — инфузия. Я приложил камень к основанию клинка и начал вливать в него ману, заставляя металл и кристалл срастаться на молекулярном уровне.
Процесс был долгим и болезненным. Но к рассвету все было кончено.
Передо мной лежал мой новый меч. Он был черен, как сама ночь. По его лезвию пробегали тусклые багровые всполохи, а в основании, там, где было вплавлено Сердце, тускло пульсировал темно-красный огонек
— безымянный, «голый» клинок. Идеальная форма, выкованная из невозможного сплава Сумеречной Стали. Он был черен, как сама ночь, и в его матовой поверхности, казалось, тонули отблески огня из остывающего горна. Сосуд был готов. Теперь нужно было наполнить его душой. Душой монстра.