Ровно в семь утра двери распахнулись. Вошел инструктор Мариус. Зал мгновенно затих.
Он обвел нас своим тяжелым взглядом. — Я вижу, ваши мысли уже далеко отсюда, — его голос был сух, как пустынный ветер. — В теплых постелях, за столами с домашней едой, в объятиях ваших семей. Что ж, я вас не разочарую.
Он сделал паузу. — Архимагистр Ворн повелел объявить вам о начале летних каникул. Два месяца. Вы свободны.
Зал взорвался. Это был не просто гул. Это был рев облегчения и восторга. Кто-то подпрыгнул, кто-то обнял соседа. Даже Давиан позволил себе снисходительную улыбку. — ТИХО! — рявкнул Мариус, и его голос, усиленный магией, заставил стены содрогнуться.
Все мгновенно замолчали. — Вы свободны, но вы не разжалованы, — продолжил он, чеканя каждое слово. — Вы все еще адепты Королевской Академии. Любой ваш проступок в миру бросит тень на имя этого заведения и на честь Архимагистра. Запрещено несанкционированное использование боевой магии в пределах городов. Запрещены дуэли. Запрещено вмешиваться в политические интриги. Любая жалоба, дошедшая до нас, будет означать для вас немедленное и позорное отчисление.
Его взгляд на мгновение задержался на мне. — Это касается всех. Особенно тех, чей дар велик, а самоконтроль вызывает сомнения. Теперь — свободны. По-настоящему.
И хаос вернулся. Студенты, больше не сдерживаемые дисциплиной, бросились к выходу, смеясь и толкаясь.
Общежитие превратилось в растревоженный муравейник. Следующие несколько часов были наполнены суетой. Скрип открываемых сундуков, смех, прощальные шутки. Я сидел на своей кровати, наблюдая за этим со стороны.
А потом начался исход. Главный двор Академии заполнился каретами. Одна роскошнее другой. Я смотрел из нашего окна, как дворецкий в ливрее открывает дверцу кареты с гербом дома Малкор. Из нее вышел высокий, суровый мужчина — лорд Малкор. Он не обнял сына. Лишь коротко кивнул и что-то властно ему сказал. Давиан покорно склонил голову.
Я видел, как к Боргу подбежали его родители — простые, но зажиточные ремесленники, отец — такой же огромный, как и он сам. Он сгреб сына в охапку, чуть не сломав ему ребра, и громко хохотал.
Я видел, как Серафину встретил скромный, но опрятный мужчина, видимо, ее отец, и на его лице была безграничная гордость и любовь.
Семьи. Объятия. Улыбки. Слезы радости. Целый мир, к которому у меня не было ключа. Я смотрел на это, и холодный камень в моей груди, казалось, становился еще тяжелее. Мой статус «Одинокого Волка» не давал мне чувствовать зависть. Но он не мог стереть знание о том, что я потерял.
Постепенно двор опустел. Шум в коридорах стих. Наше общежитие, еще час назад кипевшее жизнью, стало тихим и гулким, как склеп.
Лиам последним захлопнул крышку своего сундука. Он оглядел свою половину комнаты, затем — мою, абсолютно пустую. На моем столе лежала лишь стопка книг и тетрадь. Он долго молчал, и я чувствовал его тяжелый взгляд. Его веселость испарилась, оставив после себя задумчивость и что-то еще. Неловкость.
«Он сидит, как изваяние, — я почти слышал его мысли. — Просто смотрит в окно. На пустой двор. Конечно. Куда ему идти? На пепелище? Он один. Совершенно один во всем мире. И это… неправильно. Оставлять его здесь на два месяца… он либо окончательно превратится в ледяного монстра, либо его ненависть просто сожжет его изнутри. Это все равно что оставить идеальный, но нестабильный артефакт без присмотра. Может и рвануть. Да и… просто по-человечески это неправильно».
Он прокашлялся. — Кайл, — его голос в наступившей тишине прозвучал необычно серьезно. — Какие у тебя планы на каникулы? Вопрос был тактичным, но прямым.
— Никаких, — ответил я, не поворачиваясь.
— Я так и думал. Он помолчал, собираясь с духом. — Тогда… — он вздохнул. — Послушай, у меня есть предложение. Может… поедешь со мной? В наше поместье, в Вал'Терон.
Я медленно повернул голову и посмотрел на него.
— Дом большой, — продолжил он, немного смутившись под моим взглядом. — Места много. Еды тоже. Лес, река… в любом случае, это лучше, чем сидеть два месяца в этих стенах, разговаривая с пауками. Мои родители… они немного… эксцентричные, но не злые. Не думаю, что они будут против еще одного гостя за столом. Особенно такого интересного.