— А это? — спросил Лиам, указывая на самый красивый цветок. На изящную белую лилию с полупрозрачными, будто из лунного камня, лепестками.
— О, это Лунная Лилия, — улыбнулась эльфийка. — Самый честный и самый сложный цветок на свете. Она не может лгать. Ее лепестки меняют свой цвет в зависимости от истинных, даже скрытых чувств того, кто ее держит. Гнев делает ее алой, печаль — синей, радость — золотой. Но самые сложные чувства рождают самые красивые и непредсказуемые узоры. Это зеркало души.
Лиам расплылся в хитрой улыбке. Он бросил на меня и Серафину быстрый взгляд. — Идеально. Я беру ее.
Расплатившись парой серебряных монет, он повернулся к Серафине. — Леди Серафина, — с шутовским поклоном произнес он. — Вы — самый сдержанный и загадочный адепт на нашем курсе. Позвольте этому скромному цветку пролить свет на тайны вашей души. Проверим, так ли холодно ваше сердце, как кажется.
Серафина фыркнула, но в ее глазах мелькнул азартный огонек. Это был вызов, и она не привыкла отступать. — Боюсь, цветок будет разочарован моей скучной палитрой, Лиам. Но давай посмотрим.
Она протянула руку. Я наблюдал за этой сценой с предельным вниманием. Это был любопытный социальный и магический эксперимент.
Ее изящные пальцы коснулись тонкого стебля. И в этот момент началось представление.
В тот самый миг, как ее кожа соприкоснулась с растением, кристально-белые лепестки пронзила одна-единственная, тонкая, как нить, алая прожилка — отражение ее скрытой досады на Лиама за эту выходку. Затем, когда она бросила на меня быстрый, почти рефлекторный взгляд, алый цвет мгновенно растворился, и вся чашечка цветка налилась теплым, нежно-розовым светом ее невольного, внезапного смущения.
Мысли Серафины
Проклятый Лиам! И этот его дурацкий цветок! Розовый! Он стал розовым прямо у него на глазах! Он же сейчас решит, что я какая-то влюбленная дурочка! Стоп, а почему он вообще стал розовым?! Я же просто... удивилась. Да. Просто удивление. И немного... любопытства. Ничего больше!
Ее разум тут же взял верх. Розовый цвет поблек, уступая место холодному, аналитическому синему цвету любопытства, когда она перевела взгляд с меня на сам цветок, пытаясь понять его механизм. И, наконец, все эти мимолетные эмоции смешались в одну сложную, переливающуюся палитру. Цветок стал серо-голубым, как грозовое небо, с редкими, пробивающимися искорками розового и синего.
Мысли Серафины
Почему он не отводит взгляд? Он смотрит прямо на цветок, так, будто пытается разобрать его на атомы. Он вообще видит меня? Или для него я — просто еще один объект для изучения, как этот цветок? Становится... обидно.
Я действительно смотрел на цветок, полностью игнорируя смущенное лицо девушки. Мой мозг уже обрабатывал данные.
«Нелогичная эмоциональная флуктуация, — подумал я. — Реакция на стимул вызвала каскад противоречивых эмоций. Интересный артефакт для допросов или для определения истинных намерений собеседника. Нужно будет изучить принцип его работы. Возможно, его можно усилить, чтобы читать не только базовые эмоции, но и намерения».
Мы дошли до большого моста, ведущего в Аристократический квартал. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая шпили Белого Города в розовый и золотой. Ветер с реки был свежим и прохладным, он приносил с собой запах воды и далеких лесов. — Что ж, мне сюда, — сказала Серафина, и в ее голосе чувствовалось облегчение. — Спасибо за компанию, Лиам. Она на мгновение замолчала, а потом повернулась ко мне. Ее взгляд был серьезным. — Кайл… в тот день, на арене… ты смотрел на всех нас после своих побед. Что ты видел?
Вопрос был неожиданным. Личным. Она хотела понять, как я мыслю. Я посмотрел на нее. На ее серьезное лицо, на цветок в ее руке. — Я видел переменные, — честно ответил я. — Угрозы и возможности.
На ее лице отразилось разочарование. Она ожидала другого ответа. — Понятно, — кивнула она. — Что ж. Удачи в твоих… вычислениях. Она развернулась и быстро пошла в сторону богатых особняков, сжимая в руке свой странный, так и не ставший белым цветок.
Мысли Серафины
(Уходя и не оборачиваясь) «Переменные»… Он назвал меня «возможностью». Или «угрозой»? Веду себя как полная идиотка. «Было познавательно»... Какая глупость! Нужно было сказать что-то умное, остроумное. А я просто сбежала. И этот цветок... [она смотрит на свою руку, где лилия переливается сложным, серо-голубым цветом] Даже он не может понять, что я чувствую. Потому что я и сама не понимаю. Он — самая раздражающая, невозможная, пугающая и... интригующая загадка во всей Академии. И я, кажется, влипла. По-настояшему.