Старая кузница была небольшим каменным строением, пахнущим углем, металлом и закаленной сталью. Внутри был массивный горн, наковальня, меха и все необходимые инструменты. А главное — здесь можно было разводить огонь и шуметь, не привлекая лишнего внимания.
Лиам оставил меня, сославшись на какие-то свои важные дела. Я был один. Мой первый эксперимент был простейшим из тех, что описывались в книге. «Малая закалка». Нужно было взять кусок обычного железа, нагреть его, а затем, в процессе остывания, влить в него немного маны, чтобы изменить его кристаллическую решетку и сделать его прочнее.
Я разжег горн. Нашел кусок старого железного прута. Когда металл раскалился докрасна, я вытащил его клещами и положил на наковальню.
Теперь — самое сложное. «Почувствовать его песню».
Я закрыл глаза. Протянул руку к остывающему металлу. И попытался сделать то, что советовал гном-мастер. Я послал тончайшую струйку своей очищенной, оранжевой маны к железу. Я пытался «слушать».
Но я ничего не слышал. Для меня это был просто кусок горячего металла. Мертвый. Тихий.
Тогда я попробовал иначе. Я использовал «Понимание Структуры». Мир потускнел, и я увидел внутреннее устройство прута. Это была неровная, хаотичная кристаллическая решетка. Я видел ее. Но я ее не чувствовал.
«Ладно, — решил я. — Если я не могу попросить, я прикажу».
Я попытался влить свою ману в эту решетку, чтобы силой перестроить ее, как было показано на схеме в книге.
И тут же все пошло не так.
Моя мана, даже очищенная, все еще несла в себе эхо Хаоса. Она была чужеродной для этого мертвого, упорядоченного куска материи. Металл не принял ее. Он взбунтовался.
Раскаленный прут на наковальне завибрировал и с громким, жалобным звоном изогнулся под неестественным углом, покрываясь сетью мелких трещин. Он стал не прочнее, а хрупче. Моя попытка созидания привела лишь к разрушению.
Я пробовал снова и снова. Целый день. Я менял интенсивность маны, пробовал разные руны. Результат был один. Провал. Испорченный металл. И растущее чувство бессилия. Я, победитель Испытания, ученик Архимагистра, не мог справиться с простейшей задачей для первогодки-ремесленника. Это было унизительно.
Вечером, грязный, злой и опустошенный, я сидел на крыльце кузницы. Рядом нарисовался Лиам с двумя кружками холодного кваса. — Ну что, великий алхимик? — с усмешкой спросил он, протягивая мне одну. — Превратил свинец в золото? Или хотя бы железо в сталь?
— Я превратил железо в мусор, — мрачно ответил я, принимая кружку.
— Бывает, — он сел рядом. — Знаешь, я как-то спросил у отца, в чем секрет создания идеального артефакта. Я думал, он начнет рассказывать про редкие реагенты или древние руны.
— А он что сказал?
— Он сказал: «Секрет в том, чтобы слушать. Ты пытаешься приказать металлу, Лиам. А с ним нужно договариваться. Он упрямый, как гном. Сначала нужно выслушать его песню, а потом уже просить его станцевать твою».
Я замер с кружкой в руке. «Выслушать его песню…» Слова гнома-автора. Слова лорда Ариона. Они говорили об одном и том же. Но как? Как услышать то, что молчит?
И тут меня осенило.
Я не могу его услышать. Но благодаря Ворну я научился видеть. Я видел его структуру. Его кристаллическую решетку. Что, если эта решетка и есть его застывшая, немая «песнь»? Что, если мне не нужно говорить с ним на его языке? Что, если я могу переписать его песню нота за нотой, используя свой собственный, уникальный инструмент?
На следующий день я снова был в кузнице. Но на этот раз я не пытался «чувствовать». Я раскалил новый железный прут и положил его на наковальню. А затем активировал «Понимание Структуры», сфокусировавшись на нем.
Передо мной снова возникла картина кристаллической решетки — застывшая музыка Порядка.
Я не стал вливать в нее поток маны. Я вспомнил свое самое точное, самое контролируемое заклинание. Мою «Иглу Хаоса». Но я сформировал ее не из Хаоса, а из своей крошечной, драгоценной капли очищенной маны.
Я создал не иглу, а микроскопический мана-зонд. И я направил его не на весь кусок металла. А на одно-единственное соединение в его кристаллической решетке. Я не пытался его сломать. Я лишь коснулся его, заставив вибрировать на нужной мне частоте, той самой, что была указана в учебнике для закаленной стали.
Это было невероятно сложно. Это требовало такой концентрации, что у меня потемнело в глазах. Но я удержал.