Я встал, продолжил отряхиваться от воды и рассола. Пролил на себя, когда упал на радостях от знакомства с говорящим котом.
— Ты с ответом не тяни, Юра. Шибко не люблю я маяться в ожидании, — с угрозой протянула Агриппина, нахмурившись.
— А что отвечать? Ничего такого, проснулся ночью от кошмара, язык прикусил. Кровь растеклась по губе, не глядя вытер, след остался. Темно же. А потом смотрю — туманище! Вышел в окошко, чтобы дверями не скрипеть. Полюбовался, вокруг дома походил. Потом крики услышал из села. И решил, что лучше вернуться. Обратно вошёл так же, через окно. С Василием, вот, познакомился.
— Василием Восьмым Солнцеликим! — важно добавил кот.
Я развел руками, изобразив на лице самое простодушное выражение, на которое был способен. С таким же буду пояснять начальству, почему нажал на рубильник, коврик не подстелив. Кадка, пальма, все дела.
— А в беспамятство пошто упал? Половицы все рассолом залил.
— Так, неожиданно, кота говорящего встретить. Не справился с радостью! Эмоции захлестнули.
Агриппина удивлённо подняла брови. Зато угрожающее выражение сошло с лица.
— Тоже мне, нежданность. Кот говорящий. А пошто б ему не говорить?
Травница прошла в кладовку, вернулась оттуда с тряпичным ворохом и дерюгой.
— Пойди во двор, обмойся. Там вода дождевая в кадке у крыльца. Держи ковш. Этим утрёшься, — она протянула мне деревянный ковш и дерюгу, — а вот сухое, — сунула в руки льняную одежду.
Спрашивать, откуда у неё мужская косоворотка и широкие штаны с ремнём, явно ей не по размеру, я не стал. Схватил всё в охапку, и, радуясь тому, что допрос прекратился, выскочил в сени.
Меня не смутило предложение помыться водой, в которой мылась травница. Даже в голову не пришло подумать о каких-то заразных болезнях. Колдунья была так прекрасна в лунном свете, о чём волноваться? Она болезнь любую излечит, если вдруг угораздит.
У бочки меня всё же ожидал сюрприз. Вода в ней оказалась кристально чистой. Видно древесные узоры и каждую дощечку. Свалив чистую одежду с дерюгой на лавку, я разделся. Начал черпать ковшом воду и поливать себя, оттираясь подобием мочалки из чего-то похожего на спутанные волокна древесной коры.
Солнце встало уже высоко, но до полудня время было. Лето здесь не очень жаркое. Ветерок обдувал мокрое тело, мурашки гуляли по рукам, только чувство облегчения после чистой воды перебить было невозможно. Я уже почти закончил, когда захотелось обмакнуть голову целиком в воду. Взялся за края бочки, наклонился и отдёрнул руку, почувствовав пальцами что-то склизкое.
Пальцы стало печь. Слабо, но заметно. С недоумением осмотрев их, я почувствовал холодок в желудке. Слизь, по ощущениям та же самая, что осталась на руке после облизывания тварью из тумана. Цвет я ночью не разглядел, но на ощупь похожа! Да и бесцветная она оказалась. Я поспешно вытер руку, помыл, начал вытираться насухо дерюгой. Заодно осматривая бочку со всех сторон, внутри и снаружи. Других следов слизи не обнаружил.
Интересно, как эта субстанция оказалась на бочонке, в котором мылась наша с Василием хозяюшка? Она с этой тварью из тумана дружит? Вряд ли побывала у неё в пасти, на травнице ни одной царапинки не разглядел, когда она меня водой поливала. Или следы тщательно скрыла. Раненой она точно не выглядела. Так расспрашивала меня, что я делал за окном... Может, испугалась, что я её видел?
Размышления мои были прерваны самым неожиданным образом. Послышался гомон издалека, я глянул в ту сторону. И обмер. Сюда шла толпа селян. Пока далеко, но рядом с избой травницы других домов не стояло. Значит, все эти люди идут либо к ней, либо дальше — к лесу. В любом случае, если не изменят траекторию, пройдут впритык к ограде.
Я быстренько оделся, собрал шмотье и нырнул в сени. Запнулся о какой-то горшок, ругнулся, и в темноте нащупал дверь в горницу. Открыв её, чуть не столкнулся лбом с Агриппиной, та стремилась выйти наружу. Усмехнулась, пропустила меня, и велела:
— Сиди тут, во двор не суйся, я с ними погутарю.
Глава 6
Оказавшись внутри, я бросил взгляд на Василия. Кот скромно, совершенно по-кошачьи, сидел на лавке и пырил в меня честные зеленые глаза. Рука сама дернулась почесать за ушком, но я вовремя опомнился. Василий Восьмой Солнцеликий, чтоб его!