— Ты мне локтем в печень засадил, сцуко, — ворчит Хэнк, спихивая с себя андроида.
— Лейтенант, я действовал в интересах следствия. Моя приоритетная задача — выявить причины программного сбоя. Ситуация была под контролем. Моему корпусу угрожала минимальная опасность.
Голос ровен, вкрадчив. Если не вслушиваться в интонации, то не различить смущения и неловкости. Хэнк же старается разобрать каждую модуляцию. Он ищет, ловит неуловимые оттенки человечности. Эмоции, сбои в безупречной отлаженности программы. Они появились после расследования убийства влюбленных в клубе «Рай».
— Давайте, помогу вам встать.
Когда рука Коннора касается запястья, она робко светится голубым. Хэнк ощущает тепло и незнакомый импульс, который мгновенно согревает сердце. Глаза чертова ведроида снова напоминают доминиканский янтарь, хотя солнце наконец откинулось за горизонт, а крыша освещена лишь оранжевым отсветом несостоявшегося апокалипсиса и тусклыми фонарями по периметру.
— Пойдемте, лейтенант. Вам нужен отдых.
— Погоди-ка. — В перекошенном усталостью сознании формируется шальная мысль. Выхватив из кобуры табельный Смит-и-Вессон, Хэнк целится между глаз. — Ты боишься смерти, Коннор? Тебе сейчас страшно?
Височный диод мерцает предупреждающим желтым. Взгляд мечется. Ветер зло треплет свисающую на бледный лоб каштановую прядь. Андроид отступает на шаг, опускает глаза, а скулы на мгновение вспыхивают голубым.
— Да… — испуганно на выдохе.
Какого это чертово корыто с гайками выглядит испуганным щенком, которого хочется потрепать за ухом и сказать: «Хороший, хороший мальчик»?..
— Ладно, забей. Это у меня шутки такие. Нервы, блин, ни к черту. Пора на пенсию, а лучше сразу — в гроб… — Ветер уносит пустые оправдашки. Качнувшись, мигает подвешенный напротив фонарь. — Давай обнимемся, что ли.
Не ври себе, пень трухлявый — тебе просто охота потискать машину. Так ведь? Волосы Коннора пахнут свежевыпавшим снегом и морозным рассветом над озером Сент-Клэр, а на ощупь волнистые, густые, будто шерсть Сумо. И тело — сильное, гибкое… хрупкое? Срань господня!.. Мысль хреначит ядреной бомбой в пять мегатонн — он, Хэнк Андерсон, лейтенант полиции, старый хрыч, проспиртованный до самого ливера, втрескался в заводную куклу. Вот теперь точно пора закатить маслину* в висок. Допрыгался, нах!
Скоростной лифт почему-то тащится вниз со скоростью окончательно постигшей дзен черепахи. В ловких пальцах прыгает старый четвертак девяносто четвертого. Монета отполирована до блеска бесконечными манипуляциями. Вот она взлетает вверх, а через миг вращается на подушечке указательного пальца.
— Хватит играться. Уже в глазах рябит.
— Данное упражнение необходимо для оттачивания ловкости и когнитивных навыков, лейтенант. Почему вас это раздражает?
Вот опять. В канцелярите машины мелькает тенью человечность. Не так четко, не так ясно, как в тот момент, когда палец Хэнка замер на курке за миг до смерти. Но в подобранных прогой словах звучит отголосок смущения, даже обиды… Стоп! Смерть. Небытие. Исчезновение в безразличной пустоте. А ведь Коннора может не стать. Навсегда. Потому что, даже если андроида заберут на какие-нибудь кибернебеса, Хэнку туда дороги нет. И страж врат прогонит пропитую душонку поганой метлой из оплавленных проводов.
В «олдсмобиле дельта» воняет пролитым неделю назад пивом, ружейным маслом и полудохлым хвойным освежителем. Но здесь все равно лучше, чем на стылой крыше. Тело в коконе из белого пластика грузят в автомобиль коронерской службы, и он отъезжает, разбрызгивая месиво серого снега, бензина и противогололедных реагентов. Сев за руль, Коннор включает печку. Струи теплого воздуха согревают лицо, закатив на время спутанный клубок мыслей в черную дыру подсознания. Открыв бардачок, Хэнк достает наушники и пытается спрятаться среди рева постхардкора от вопросительного темно-карего взгляда. «Какой альбом желаете прослушать», - спрашивает синтезированный женский голос. «Не ебет», - бубнит лейтенант. А зря. Джерард Уэй взывает к своей матушке сразу в оба уха.
Мама, а здесь взаправду ад;
Мама, а здесь взаправду ад.
Мне даже приятно, хоть трупы смердят.
Мама, а здесь взаправду ад.**
Нахрен! Давно отдыхающий на воспетой им адской сковороде рокер затыкается на середине припева. Наушники отправляются в бардачок. Крышка закрывается пинком.
— Вы расстроены неудачей в расследовании лейтенант? Или сильно замерзли?
Не надо. Прошу, пожалуйста, только не таким сбивающимся голосом, а то в дурную башку лезет всякое…
— Да в порядке я, в порядке, — нарочито ворчливо бубнит Хэнк. Завтра навестим твоего чокнутого создателя. Может, у Камски найдется пара-тройка хениальных идей — с какого перепугу его изделия глючат, как десятая Винда моего папаши после обновления. И вообще — смотри на дорогу, а то приедем на тот свет раньше времени.
Потрепать по плечу.
По-дружески.
Случайно задев мочку, которая вспыхивает под пальцами голубым неоном.
Дата, время и локация: неизвестны
Протагонист: Коннор
Беседа с Амандой состоялась, как всегда, неожиданно. Всемогущая «африканская королева» призвала сознание Коннора в свою тихую обитель, не соизволив предупредить. Пусть в реале получасовая встреча занимала лишь доли секунды, и раньше Коннора не раздражала бесцеремонность куратора (какие вообще формы вежливости при общении специальной проги и андроида!), — но не сегодня. Потому, что он почувствовал себя вещью, инструментом, созданным лишь для определенной цели. Подлежащим утилизации после завершения задачи. Точка.
На этот раз в Саду Дзен нет прежнего спокойствия. Казалось бы — все то же высокое майское небо. Сакура все так же покрыта нежно-розовой пеной мелких цветов — лепестки срываются с ветвей, кружась, падают в густую зелень газона. А рядом полыхает алым канадский дуб. Его резные листья — яркие словно пламя — нарушают гармонию вечной весны. Весна в Японии и осень в Мичигане. Сбой в отлаженном, многократно протестированном киберпространстве? Или это результат багов в прошивке самого Коннора? Нарушение восприятия из-за девиантного поведения? Пытаясь сфокусировать сознание, андроид обвел взглядом мощеные камнем дорожки и неожиданно заметил полускрытый плетями вавилонской ивы прозрачный кристалл аметиста. Под ленивым ветерком острые ланцетовидные листья скользили по гладкости лиловой грани, призывая подойти ближе, прикоснуться к белому контуру человеческой ладони в белом круге. Что если попробовать? Рука Коннора прошла насквозь, вызвав лишь дрожащее мерцание отполированной поверхности. Снова глюк? Но тут коротко вспыхнула желтым неоном фраза «Слишком рано» и пропала словно гейзенбаг.***
— Я здесь, — ровный голос Аманды прозвучал со стороны пристани. — Сегодня хороший день, и мне хочется прогуляться на лодке.
Кипенная белизна дорожки привела к небольшому рукотворному озеру. Сегодня куратор одета в черную драпированную блузу и кремовые бриджи. Спрятавшаяся от несуществующего солнца под традиционным бумажным зонтом, «африканская королева» скорее напоминала американскую туристку, приехавшую на праздник Ханами в императорский сад Синдзюку-гёэн. RK800 послушно взялся за весла. На колышущуюся под резкими гребками синеву с ветви канадского дуба сорвался языком пламени алый лист, и тут же рядом — затрепетал на легкой волне беззащитно-розовый лепесток сакуры. Аманда словно ничего не заметила.
— Расследование причин возникновения программных сбоев не продвигается. Ты дважды подключался к памяти девиантов и ничего не обнаружил?.. — в строгих интонациях мелькнул вопросительный оттенок. — Люди обеспокоены: они стали реже заказывать продукты. И вчера акции Киберлайф упали на три пункта. Компания несет убытки. Если ты не в состоянии справиться с поручением, мы заменим тебя усовершенствованной моделью RK900.
— Мы с напарником предпринимаем все необходимые шаги. Лейтенант Андерсон договорился на завтра о визите к мистеру Камски. Велика вероятность, что всеотец андроидов сможет прояснить ситуацию. Однако если будет принято решение о моей утилизации, то я подчинюсь.