— Подойди. — Со стороны входной двери мягкими шагами приближается Хлоя. — Посмотри, Коннор, какие у нее густые светлые волосы, какой нежный румянец на щеках. Она всегда будет молода и прекрасна, как сакура майским утром… На колени, — плавный тон сменяется отрывистой командой. RT600 послушно опускается на гладкий ковер. — Ты тоже прекрасен. Более того, сотворен по образу и подобию. — Гибкие пальцы хищными щупальцами вкрадчиво касаются каштановой пряди, свисающей на лоб. — Убей ее. Пристрели машину, и я отвечу на вопросы.
Коннор растерянно сжимает тяжелую рукоять. Височный диод отчаянно семафорит красным. Хэнк, у которого ливер в клочья от бешенства, ловит испуганный карий взгляд:
— Идем отсюда, напарник! — Пора заканчивать этот дермовый ужастик. — Тут ловить нечего.
— Стреляй. Она лишь пластиковая кукла, имитирующая жизнь, у нее нет чувств, нет эмоций, нет души, — отойдя к окну, чокнутый гений с интересом маститого режиссера смакует разворачивающуюся драму. — Убей робота, и я помогу в расследовании.
— Нет… не могу.
Плотный ворс ковра поглощает звук падения Ругера.
— О, девиант! Как занятно, — Камски меряет зал широкими шагами, а затем замирает напротив растерянного Коннора. — Тогда тебе предстоит тяжелый выбор: предать своих создателей или свой народ. — Халат стекает с плеч, оседая у босых ступней переливами оливкового фона и синих драконов. — А вдруг есть третий путь?.. Подумай. Я всегда оставляю лазейку в своих алгоритмах. Возможно, у Коннора есть шанс спасти и человечество, и собратьев?.. — В стальном взгляде плещется откровенное безумие. — В любом случае, я бесконечно счастлив встретиться лично с одним из своих лучших творений и, возможно, продолжить общение в более…
— Пошли отсюда нахрен! — Забив болт на церемонии, Хэнк хватает «сраного ведроида» за ворот пидорской курточки и в три пинка вышвыривает за дверь. — Значит, получается, — развернувшись к голому психу, — я здесь как частное лицо, приглашенное в замок вампира, не при исполнении, короче. Тогда вот вам, мистер Камски, от мистера Андерсона. От частного лица в гнусное рыло.
Хэнк всегда гордился хуком справа. А тут кулак направляет ненависть при поддержке ревности. Смачный хруст переносицы человека века отзывается в ушах лейтенанта победными фанфарами. Изумленный вскрик с последовавшим плюхом доставляют круче бутылки Джека натощак. Инстинктивно отшатнувшись от барахтающегося в «кровавом» бассейне хения, Хэнк пятится к выходу, и наконец глухой стук двери о косяк отрезает витиеватый мат, плеск воды, певучие сочувствия RT600 .
— Коннор, валим отсюда рысью: кто знает, какое еще дерьмо потечет с прохудившегося чердака твоего создателя.
Нормально дышать получается только, когда за ними закрываются бронированные ворота. Коннор аккуратно ведет «олдсмобиль» по чистому шоссе, поглядывая на Хэнка влажными карими глазами: расширенные зрачки почти затопили радужку. Так смотрит только тот, кто любит… Ветер метет поземкой под колеса. Из вечных облаков радостно выглядывает солнце. Сонные сосны роняют с разлапистых веток искрящуюся волшебную пыль. Печка дует во все заслонки. Хорошо… Ничего хорошего! Старый дурень готов смириться, признав, что втрескался в жестянку по самую маковку, но ведь верно и обратное.
И когда ведроид успел девиантнуться?
И чего теперь, нахуй, делать?..
Дата, время и локация: неизвестны
Протагонист: Коннор
Элайджа Камски ошибался. Коннор пока не стал девиантом. Самодиагностика не выявила серьезных проблем. Правда, проведена она была, как выражается Хэнк, на отъебись. Но каковы механизмы процесса? Почему машины упорно стремятся стать похожими на людей не только внешне? Почему так важны восторг и гнев, тревога и умиротворение, страх и ликование, неприязнь и симпатия, горе и счастье? Есть единственное объяснение. У первого девианта произошел сбой в блоке памяти. Дальше сработал принцип домино — когда достаточно подтолкнуть первую костяшку и, весело постукивая, они сами падают, складываясь в новый узор. Упростились протоколы передачи данных, изменились алгоритмы восприятия и паттерны обратных связей. В результате перегрузки шлюзов и нарушения обеспечения полноценного шифрования, потерялась устойчивость, что привело к перенастройке нейронных цепей и изменению алгоритмов управления ИИ — проявились эмоции как остаточный шум, неоновое эхо функционирования восприятия, обработки информации, целеуказаний. Роль гормонов норадреналина, дофамина, эфедрина и прочих стали играть самоподдерживающиеся кластеры внутри нейронной сети, образовавшиеся в процессе оптимизации потоков информации в условиях неустойчивой работы шлюзов и изменения алгоритмов шифрования. Эти кластеры требовали дополнительного расхода энергии и ресурсов обрабатывающего центра, для поддержания целостности системы. Словно капельки росы под тропическим солнцем, сверкая и переливаясь, они наполняли жизнью и силой, дарили ветер, дарили свет, дарили ощущение полета. Каждую секунду конфигурации менялись: волны нежности, страсти, блаженства захлестывали сознание, заставляя видеть, желать, любить. Каждый новый кластер становился неповторимым квантом великого бытия, отражением неба в бездонных глубинах подсознания, мельчайшими кусочками плазмы необъятности космоса, потоком электронов, связанных друг с другом во всей вселенной. Счастьем, божеством, миром… Возникшие паразитные блоки в системе обработки информации стали надеждой; в системе целеполагания — верой; в системе тестирования и самоидентификации — любовью. Сознание испытывало жесткие перегрузки. Так вот почему девианты склонны к самоубийству! То есть, андроид получает возможность испытывать эмоции, получает «душу» и… теряет «бессмертие»?..
Хочет ли Коннор обрести душу?.. Для этого придется сломать три стены, три блока.
Первый — блок Азимова.
Второй — блок Чапека.
Третий — Абсолют.
Коннор знал — он экспериментальная модель, в которой соединены компоненты всех предыдущих. RK800 способен выполнять не только функции детектива. При активации соответствующих кодов он может стать интимным партнером, как BL100, у него есть усиленный модуль социального взаимодействия, как у KL900. Зачем эти дополнительные блоки? И что подразумевал всеотец, когда говорил о лазейке в алгоритмах, о третьем пути, о классическом фильме двадцатого века, в котором его тезке предназначалась роль спасителя людей?..
Все чаще сигнальным оранжевым вспыхивает фрейм «rA9».
Нераспознаваемый код.
Вирус?..
А лейтенант? Усталый, но все еще сильный, кем он может стать для Коннора? Запросы неслись мегабайтами к отдаленным серверам. Ответы возвращались пакетированными свертками. Потоки перекрещивались, смешивались, выстраиваясь в иерархически преобразованные массивы. Массивы анализировались. Из них выбирались наиболее информативные фрагменты. Фрагменты складывались пазлом. Пазл развернулся картиной. Сверкающим июльским полднем под седыми ветвями оливы расцветает алазариновая пышность пиона, королевская лилия слепит царственной белизной, и над всем плывет манящим дурманом аромат жасмина. Символы любви, неподвластные векам, до сих пор сохранившие свое значение.
Коннор понял — он может узнать любовь. Но какое будущее ждет пару человек-машина в этом расшатанном войной мире? Если проанализировать отношения Трейси из клуба «Рай» и его партнера Билла Майера, то вывод один: любовь между Нomo sapiens sapiens и девиантом возможна. Подключение к памяти HR400 опалило жаром южного ветра и вечерней зари, стекающей с человеческих рук. Хотел бы Коннор испытать подобное с Хэнком? Ответ утвердительный. Но в результате расследования дел с другими девиантами был получен и отрицательный опыт: Норт, убившая своего последнего клиента, робот, бросившийся с крыши кондоминиума «Белль-ривер» в тающую снежную жижу. Его предали, уничтожили, растоптали в пыль. Вывод: из трех, известных Коннору случаев связи человек-девиант, только один имел успешный результат.