Пряча лицо, Анко зашептала, что понимает, как я её люблю, но ей всё ещё сложно в это поверить. Умом понимает, но не сердцем.
— Я тебя очень люблю! — с жаром уверил я Анко. — Как только тебя выпишут, мы сразу же пойдём и оформим наши отношения! Сначала в ювелирный, а потом сразу в департамент, где выписывают эти бумаги. Потому что у твоего кимоно нет подходящей броши для пояса! — не знал я, что ещё могу сказать, чтоб доказать серьёзность своих намерений.
Анко шмыгала носом, а я, прижимая её к груди, немного покачивался, чтоб успокоить. Подключив очарование моря, я убеждал её, что это не сон, говорил всякие нежности, обещал подарки и вкусняшки… Только бы она перестала рвать мне сердце сомнениями и страхами. Я ведь не могу от них закрыться, выключиться, пока использую этот навык… И мой собственный червячок сомнений из-за этого превращается в что-то из бестиария Дюны. Я ведь тоже сомневаюсь, что Анко останется со мной, зная обо всех моих недостатках, из-за того каким я был раньше, из-за моих поступков в прошлом.
В какой-то момент мне даже показалось, что тихие слёзы Анко могут превратиться в горестные стенания, и я скастовал Тишину, но этого не понадобилось.
Сам я думал о том, что ей должно быть ещё сложно забыть былое и те травмы, что нанесли ей отношения с Прошлым Умино. У меня сердце разрывалось от её тихих осторожных всхлипов. Почему-то была ассоциация с плотиной, которая держится на честном слове и силе воли Любимой.
— Ну-ну, — продолжая укачивать, шептал я, — не волнуйся. Всё будет хорошо. Я тебя очень лю…
Анко булькнула погромче, у меня началась паника.
— Ну… хочешь я тебе ещё данго принесу? Или чаю? Всё вместе? Всю кондитерскую? Или твоих любимых шашлычков Акимичи? Целый пучок! Хочешь?!
Анко задержала дыхание. Я подумал, что она сейчас сорвётся и станет рыдать ещё горше, а она рассмеялась. План сработал.
— Не нужна мне вся кондитерская. Или шашлычки… Мне. Нужен. Ты, — тыкала она пальчиком мне в грудь, при каждом слове. — Мой. Любимый.
Губы Анко были сладкие от данго и одновременно солёные из-за слёз. Я сотню раз успел пожалеть, что её ещё не выписали!
Дальше поцелуев не заходили, чтоб не увлечься и не устроить кому-то показ хоум видео в реале. Но даже так я чувствовал себя счастливым. Поцелуйчики — это здорово, но мне просто спокойно на душе, что Анко жива, здорова и в приподнятом настроении.
И всё же… Забыть я уже успел, как тяжело Анко было раньше. А ведь у неё иногда прорываются прежние воспоминания, которые просто так не уйдут и вряд ли когда-нибудь по-настоящему забудутся. Проблема лишь в том, что я не знаю, как ещё утешить, когда и так окружаю её любовью и заботой без остатка.
Всё ещё сказывалось истощение, так что Анко, устав от поцелуев, сползла мне на грудь, а потом и под бок, почти свернувшись калачиком в «гнезде» из одеял и моих рук. На собственной шкуре помня, как хочется в таком состоянии спать, я сидел так с ней, пока её дыхание не стало размеренным и глубоким.
Если бы не Кито и его додумки, я бы с Анко уже сегодня был дома, но пришлось возвращаться одному. — думал я, задумчиво поглаживая лавандовые пряди, и пытаясь аккуратно их распутать. — А завтра Совет и надо выспаться.
Но вместо того, чтоб сразу пойти домой, я отлавливал по Госпиталю Кито, чтоб выпытать реальную причину, почему Анко вообще не передали мне на попечение, а оставили в Госпитале с, всего лишь, истощением.
По меркам Госпиталя — это где-то как насморк — «Иди домой. Можно».
Кит от петлял от меня по коридорам, как лисица от ищейки. Наконец, мне удалось припереть его к стенке. Друг мне не особо убедительно вещал всё ту же лапшу, что моя любимая была абсолютно здорова, и они просто так решили её придержать. Была даже такая версия, что Анко может мне помешать перед Советом. Пришлось всячески извиваясь, разными вопросами выпытывать у этой скрытной сволочи, что не так.
— Да чего ты ко мне пристал? Я тебе уже всё сказал! — не выдержал наконец коллега. Здорова, она, здорова.
— Врёшь ты мне, поэтому и пристал. Что не так с Анко?
— Ха, значит правду говорили, что ты сенсор и можешь чуять ложь, — посерьёзнел Кито, при этом не делая попыток отстраниться или отойти. — Ты знаешь, вы ещё не муж и жена, а всё-таки, посторонние пока ещё люди, и я не должен…
— Кито, не еби мне мозг. Пожалуйста, — я пристально посмотрел на этого обманщика. — Мы с ней пойдём в храм со дня на день, и я имею право знать, что с ней не так. Ты мне, может, регистрацию брака срываешь.
Наконец, вздохнув, коллега начал колоться.
— Нога полностью здорова. Просто повод нужен был. У неё ещё и отравление было. Пусть и слабое. Начали делать анализы. У неё какие-то проблемы с обменом веществ начались. Причём, похоже, ещё до отравления. Вполне вероятно, это из-за Проклятой печати. И поэтому же она значительную часть чакры использовать не может сейчас и не факт, что когда-нибудь сможет. И мы не знаем, что с этим делать… Доволен?!