— Кито, дело есть!
— Тебе чего?
— Помнишь о нашем разговоре? Есть пару свободных часов? — изобразил я улыбку, хоть мне и хотелось шипеть и плеваться ядом в каждого встречного.
— О, хорошо, я как раз заканчиваю! — без подсказок сообразил Кито, для чего я его отрываю от дел.
Чтобы найти для Кито призыв, мы пришли в Квартал Призраков. Медик поначалу упирался и ни в какую не хотел заходить не то что на территорию барьера, а вообще в квартал. Особенно сейчас, в предрассветном тумане, тут вообще было особенно тихо и жутко.
— Мне тебя на руках нести или сам пойдёшь? — с мрачным видом спросил я.
— Сам. А зачем сюда, — нервно озирался медик, — других мест нет?
— Это самое безопасное, заячья душа.
— Да иди ты!
Тяжко вздохнув, подошёл к Кито и врубив Очарование моря на полную катушку медленно по слогам сказал:
— Тебе не страшно. Призраков тут нет. Тебе не страшно. Призраков тут нет.
— Да что ты… — взгляд слегка расфокусировался, и Кито промычал: — Угу… Здесь нет призраков.
Вот что значит отсутствие полевого опыта. Поплыл и даже не успел среагировать на атаку.
На максимальной мощности Очарование Моря уже можно было засечь и даже отбить. Оно становилось похожим на обычное гендзютсу и снималось простым «Кай». Хотя, и более тонкое внушение, снялось бы так же, просто никто ещё не замечал.
Дальше Кито уже не упирался, шёл как привязанный и даже начал шутить.
Разумеется, он всё равно нервничал, хоть и не так сильно, и задавал кучу дурацких вопросов вроде:
— А они нас не съедят?
— Не должны, но если что, то я тебя брошу на съедение, а сам убегу.
— Я не это хотел услышать!
— Ты же сам просил только правду! — лучезарно улыбнулся я.
Настроение потихоньку начало подниматься.
— А им не нужно, ну, какого-нибудь подношения?
— Ты себе товарища заводить пытаешься или божка задобрить?
Перемерить мы успели едва ли десяток карточек, когда Кито подошла… подошло что-то похожее на итог противоестественного соития единорога с китайским драконом из «Унесённых призраками».
Пушистая синяя грива, глянцево поблёскивающая бирюзовая чешуя и тонкие оленьи ножки с белой шерстью и раздвоенными копытцами. И рог глубокого синего цвета, похожий на коготь, таким острым и кривым он был.
Красивая чертовня!
А ещё у тварюшки были большие умные жёлтые глаза с круглым зрачком, отчего она ещё немного напоминала удивлённую сову, которую скрестили с оленем.
Видимо это было что-то из промежуточных этапов между естественными призывными зверями и химерами, потому что выводок этих зверюг сидел в клетках в отдельной секции, как и другие многосоставные призывные твари.
Чешуйчатый единорог ластился к медику, как кошка и подставлял спинку для почесушек.
— Красивый, — зачарованно протянул Кито, будто я его снова приложил клановой техникой.
— А ещё очень умный, — вставил я свои пять копеек, нарушая очарование момента, — но не говорящий. Увы. Возможно, твоим внукам удастся услышать, как они говорят.
Если, конечно, тварюшка раньше не свихнётся от общения с тобой и прочими медиками.
После чего рассказал, что призывам требуется чакра для развития мозгов и речи, а не только для общего усиления.
Как я и предположил из-за цвета и чешуи, зверюшка оказалась исключительно водная, как и стихийная предрасположенность друга.
Кито было порывался назвать тварюшку блестящей лошадкой, но та замотала гривой и тоненько заржала.
— Видимо, её оскорбляет отсутствие у тебя фантазии, друг, — потешался я, тоже поглаживая зверюшку.
— А ты бы как её назвал? — надулся Кито.
— Рен, Касуми, Амая… Это самочка, если ничего не путаю, — тут же выдал я варианты.
Зверюшка покивала мне в ответ, всхрапывая, как лошадь.
В итоге Амая поставила след от раздвоенного копытца на бумаге и рассыпалась невесомой водяной взвесью.
И хотя ласку Амая принимала, моя чакра её не заинтересовала. Не то что бы я надеялся, просто зверюшка напоминала кошку своими повадками, и мне она понравилась.
— Поздравляю, — радостно сообщил я другу, — теперь ты мой должник!